«Они убили мою маму»: волгоградка умерла дома от жутких отеков, не дождавшись места в больнице

Татьяна Кожущенко умерла 14 октября на руках у детей. Ей день за днем становилось всё хуже, но приезжавшие на вызов врачи лишь разводили руками: «Нам некуда вас везти». Дочери волгоградки считают, что в смерти их родного человека прямо или косвенно виноваты врачи больницы № 22, куда пенсионерка поступила за несколько недель до трагедии, и чиновники, оставившие умиравшего человека дома без квалифицированной медицинской помощи в больнице.

— Я живу с родителями, поэтому вся моя жизнь посвящена была им, — вспоминает подробности страшных для семьи недель дочь Наталья Кожущенко, — Утром 18 сентября, в пятницу, маме стало плохо. У нее диабет второго типа, она инсулинозависимая. Померили сахар. Оказалось, он резко подскочил. Глюкометр показывал 23 — это опасно высокий показатель. Мы вызвали скорую. Врачи приехали очень быстро и нас повезли в 22 больницу в Красноармейском районе. Я до этого об этой больнице и не знала даже. Привезли нас в больницу, там встретила нас заведующая, распорядилась о госпитализации.

Наталья не хотела оставлять маму в больнице накануне выходных. Но другого выхода не было. Высокие показатели сахара в крови никак не снижались.

— Оставили маму в больнице. Я купила маме еды и поехала домой. На связи она со мной была постоянно. Мы созванивались, и мама говорила, что за весь день к ней никто в больнице даже не подходил, — рассказывает Наталья. — И не только к маме. В трубке было слышно, как кричала лежащая рядом бабушка: «Больно, больно, мне больно». А мама инсулинозависимая, и ей еще нужно было уколоться, и я очень переживала. К вечеру мама мне снова позвонила, сказала, что ей вроде что-то укололи. Попросила привезти и подушку на следующий день.

Утром субботы, 19 сентября, мама Натальи уже не отвечала на звонки. Телефон монотонно повторял, что набранный номер не доступен. Схватив подушку, Наталья с сестрой срочно поехали в больницу. Дверь больницы ей открыла санитарка.

— Мне открыла дверь санитарка. Я назвала ей фамилию мамы и попросила передать подушку, — вспоминает женщина. — Услышав фамилию, она вдруг спросила, не падала ли мама, и сказала, что она какая-то странная. Я еще больше испугалась. Ведь я привезла маму туда абсолютно адекватную, и самое главное — мама шла на своих ногах. Понимая, что это значит, я сразу же закричала: «Боже мой, это высокий сахар». Мы с сестрой обежали больницу и в окно увидели маму, которая буквально в коматозном состоянии сидела на больничной койке. Она явно не понимала, что вокруг происходит.

Наталье пришлось чуть ли не сражаться с персоналом больницы, чтобы попасть внутрь. При этом, по словам женщины, медики думали не о том, чтобы помочь ее маме, а о том, чтобы не пустить ее с сестрой в больницу.

— Я всех растолкала, забегаю к маме, а она меня даже не узнает. Я схватила глюкометр и срочно померила сахар, — вспоминает женщина. — Глюкометр показал, что у мамы был сахар 30! Понимаете, 30! Это страшно много. Критический показатель. И вот в таком состоянии маму возили на УЗИ. Как и зачем — не понимаю. Вместо того, чтобы помочь маме, они выпихивали нас, требуя при этом, чтобы мы привезли ей подгузники. Мы их привезли, но маме так ничего и не сделали. Она была практически в коме.

Только после того, как их маме поставили капельницу, обе сестры немного успокоились. Через полтора часа Татьяна Кожущенко наконец смогла ответить дочерям, что ей стало немного лучше.

— На следующее утро, в воскресенье, мы снова приехали, снова история повторилась, я забежала в больницу, померила маме сахар... Он снова оказался 30, — вспоминает дочь, — Но в этот раз, когда мы пришли, мама была привязана к кровати, ее руки были примотаны к решетке. То есть мама, видимо, металась по кровати в бессознательном состоянии, и ее просто привязали. В воскресенье в больнице уже дежурил другой врач, он начал реанимацию.

По словам Натальи, маме не становилось лучше. Помимо постоянных призывов к врачам, помимо дежурства в больнице, женщинам пришлось столкнуться с грубостью медицинского персонала.

— Врач Заварзин на мои просьбы начать реанимационные действия ответил лишь, что я вообще должна быть благодарна, что мама с диабетом дожила до своих лет, и попросил не трепать ему нервы. Врачи ничего не хотели делать, мы все делали сами с сестрой, куда-то толкали их. Я не понимаю, почему так произошло, то ли врачи были уставшие, то ли не хотели ничего делать, — недоумевает Наталья. — После всего этого мы кое-как смогли договориться о переводе мамы в эндокринологию 25-й больницы скорой медицинской помощи. Там, в отличие от 22-й больницы, маме сразу помогли, и сахар снизился до нормальных 6–8 единиц.

Но беда не приходит одна. В это же время отец Ольги и Натальи, Виктор Кожущенко, тоже попал в больницу и перенес тяжелейшую операцию. Женщины метались между двумя больницами и родителями. Пока Наталья дежурила у папы, Ольга навещала маму.

— Когда маму положили в больницу № 25, ей сразу же сделали КТ, МРТ и прочие обследования. И вот они показали, что у мамы трещина в тазовой кости, — говорит Наталья. — Потом, когда мама пришла в себя, она рассказала, что когда в 22-й больнице ее возили на УЗИ, то медсестры ее уронили. Трещину в той больнице врачи даже не заметили. И с того дня мама и перестала ходить. К сожалению, мы не смогли положить маму в другое отделение, чтобы до конца ее вылечить. 2 октября ее просто выписали.

После выписки Татьяна Кожущенко практически всё время провела на диване в сидячем положении. 74-летняя женщина стонала от боли и не могла разогнуться. С каждым днем ситуация всё больше обострялась.

— У мамы начали жутко отекать ноги, с них буквально ведрами лилась вода, — вспоминает Наталья. — Мы каждый день вызывали скорую, но врачи приезжали, что-то кололи маме и разводили руками, мол, мы не можем ее забрать, некуда везти. Один врач посоветовал попробовать сфотографировать мамины ноги, сходить в поликлинику и показать фотографию заведующей, чтобы она выписала направление и нас определили в какую-нибудь больницу. Фото мы сделали, а вот отвезти его в поликлинику уже не успели.

— Маме было плохо, она сидела в согнутом положении, она все время говорила, что ей очень больно. А мы ничем не могли ей помочь. 10 октября у нас умер папа, у него остановилось сердце. Здесь дома у нас были постоянно скорые — они приезжали по два раза в день. У мамы слабело сердце, а ей при этом приезжавшие врачи кололи мочегонные.

Волгоградки предполагают, что их матери отказали в госпитализации из-за дефицита свободных коек в «чистых» от коронавируса больницах.

— Мне сказали, что таких пациентов принимают только в 25-й больнице. Остальные отданы под COVID-19. Ну так отвезли бы ее в 25-ю. Из-за сильных болей она не могла лечь. В госпитализации постоянно отказывали, требуя направления из поликлиники. А терапевты не шли на вызов, вместо них ехала неотложка или скорая, делали уколы и уезжали.

Тогда в пресс-службе администрации Волгоградской области два дня многосложно уверяли корреспондентов V1.RU, что Татьяну Кожущенко уже пролечили в больнице № 25. Что никаких показаний для ее госпитализации нет, что все процедуры можно производить амбулаторно. Уверяли, что вся необходимая помощь оказывается приезжающими по вызову врачами и нет никаких поводов класть ее в больницы, где места нужны действительно серьезно больным людям. Последний раз это было сказано за 15 минут до смерти Татьяны Кожущенко.

— Помощи от врачей мы так и не дождались. Днем 14 октября мамы не стало, — горько плачет Наталья. — В свидетельстве о смерти написано — острая сердечная недостаточность. Ей просто вовремя не оказали реанимационную помощь.

Ранее пресс-секретарь волгоградского областного комитета здравоохранения Нелли Киселева оставила запрос V1.RU по ситуации с Татьяной Кожущенко без внимания и ответа. Мы направили запрос повторно. Наталья Кожущенко обратилась и в прокуратуру с просьбой проверить действия врачей больницы № 22. В ведомстве ей ответили, что переадресовали ее обращение в комитет здравоохранения Волгоградской области. Туда, где уверяли, что госпитализация ее маме не нужна.