«Кажется, что лёгкий кашель. А половины лёгких уже нет»: студент-медик — о работе в зараженном интернате

Неделю назад волгоградские студенты-медики уехали в очаг COVID-19, разгоревшийся в психоневрологическом интернате Урюпинска. О первых часах в душном защитном костюме, сортировке зараженных пациентов и самых долгожданных моментах дежурства корреспонденты V1.RU спросили одного из добровольцев.

— Когда мы впервые надели защитные костюмы, то поняли, насколько это тяжело. Сначала было ощущение, что ты задыхаешься, — рассказывает Александр Амосов. — На эти ощущения наслаивался и мандраж, усиливающийся при приближении к красной зоне.

Сбросить с себя неудобный и жаркий костюм студентам хотелось уже после часа работы. От мыслей об «амуниции», вспоминает Александр, их спасли задания старших медицинских сестер.

— Сейчас у нас уже появились свои хитрости. Допустим, мы протираем очки мужским гелем для бритья или хозяйственным мылом — так они не потеют, — уточняет студент ВолгГМУ. — Под нос всегда подкладываем небольшой кусочек ватки, потому что именно в этом месте у нас уже появляются синяки.

Смена медиков начинается с раннего утра. В 07:30 волгоградцев забирают из гостиницы и отправляют в Урюпинскую районную больницу. Надевая средства защиты, они получают задания и расходятся по своим местам.

— Я работаю в психоневрологическом интернате. На третьем этаже в основном находятся люди с умственной отсталостью, с синдромом Дауна, — отвечает Александр Амосов. — Всем им нужно давать разные нейролептики, транквилизаторы. Плюс ко всему добавляется терапия, которую назначили инфекционисты: противовирусные препараты, антибиотики и витамины.

Всю неделю добровольцы из Волгоградского медуниверситета помогали врачам сортировать пациентов — после компьютерной томограммы и анализов из интерната вывезли больных с тяжелой пневмонией.

— Мы водили пациентов на исследования. Удивительно, но несколько раз у людей с небольшой температурой и легким кашлем было поражено больше половины легких, — рассказывает волгоградец. — В интернате лежат взрослые дети. Сложно, потому что им не всегда можно что-то объяснить. Они не всегда могут терпеть боль при инъекциях: приходится работать в паре, держать их. Вообще, в каждом отделении есть староста, который сохранен как личность. Он очень помогает и нам, и медсестрам. Нужно построить всех на уколы — построит. Нужно вывести кого-то из палаты — выведет.

Работая в детском реаниматологическом отделении, Александр Амосов усвоил простое правило: пропуская через себя каждую историю, врач быстро выгорит и уйдет из профессии.

— Я работал в детском отделении, где лежали достаточно тяжелые пациенты, — уточняет парень. — Еще тогда я понял, что если буду пропускать через себя все эмоции, сочувствовать малышам, как их отец или мать, то быстро истощу свою психику, выгорю и не смогу работать. Внимание должно быть сконцентрировано только на практических вещах: на состоянии пациента, на динамике лечения. Конечно, все мы люди, все мы можем испытывать эмоции, но нужно стараться абстрагироваться от этого. Жалость лишь затрудняет работу. Но понимание этого приходит со временем и с опытом.

После шестичасового дежурства молодые специалисты заходят в шлюз и, снимая основную амуницию, выжимают легкий хлопчатобумажный костюм.

— Самый прекрасный момент — выйти на улицу, чтобы дойти до автобуса, — говорит студент медицинского университета. — Тогда наконец-то можно вдохнуть полной грудью. Вообще к концу шестого часа работы ощущаешь себя выжатым лимоном: кажется, что больше ни на что не способен. Но стоит лишь снять костюм, и силы постепенно возвращаются. И очень даже хорошо!

Несколько часов после дежурства медики, закаляющие себя в условиях пандемии, тратят на отдых и «обнуление». Только после небольшой паузы они вновь встречаются с коллегами, обсуждая все новые и новые случаи.

— Мы все-таки не в зоне боевых действий, чтобы испытывать серьезную эмоциональную нагрузку, — рассуждает Александр Амосов. — Первые два часа после дежурства мы отдыхаем, а потом собираемся с ребятами, с ординаторами из Волгограда, которые работают докторами. Общаемся по работе, вместе проводим время, потому что из гостиницы нас не выпускают.

В Урюпинском районе бригада студентов планирует проработать еще три недели. Впереди их ждут общение с пациентами, задания от медсестер. Но сначала — полноценный и долгожданный выходной.

— Мы только в начале пути: в интернате только-только завершилась сортировка пациентов, — добавил Александр Амосов. — Усталости пока нет, но в воскресенье, как и все нормальные люди, мы всё же планируем хорошенько выспаться. Каждый день я звоню маме: рассказываю ей обо всем, кроме сложных случаев. Никто не исключает риска заражения, поэтому не стоит ее пугать и нагнетать обстановку.

В прошлую пятницу корреспонденты V1.RU провожали молодых специалистов, согласившихся поработать в очаге COVID-19. Отправляясь в Урюпинский район, волгоградцы признались, что ими движет и юношеский максимализм, и желание набраться опыта.

— Страх — он от чего? Прежде всего, от незнания, — рассуждает доброволец Александр. — У моих близких нет ни предубеждений, ни сомнений на этот счет. Они знают, что, если соблюдать все меры предосторожности, рисков почти нет. Конечно, глупо было бы отрицать вероятность заражения. Но у меня есть много знакомых в Москве и в Волгограде, которые или работали в отделении, или встретились с вирусом просто на улице. Они перенесли болезнь в легкой форме и уже выписались из госпиталей.

Если вы лечитесь от коронавирусной инфекции или работаете в инфекционном госпитале, расскажите свою историю по номеру 8 917 840-00-50. Мы также отвечаем на ваши сообщения во всех мессенджерах.