«Мне кажется, что Волгоград — умирающий город»: волгоградец строит новую жизнь на Земле обетованной

Герой нашего нового материала из серии «Сбежавшие из Волгограда» Игорь Абаев полгода назад решил бросить всё и начать жизнь с чистого листа. Поняв, что с каждым годом становится только хуже, он вместе с женой и детьми уехал в Израиль. Сейчас семья упорно налаживает быт, учит язык и привыкает к жизни на Земле обетованной, но ни на минуту не раскаивается в своем решении.

— В Волгограде я прожил 14 лет. Работал продавцом, вел тренинги по продажам, имел свой бизнес, работал журналистом и пресс-секретарем в крупной коммерческой компании, потом ушёл в «сеть» заниматься интернет-маркетингом и SMM, — рассказывает Игорь Абаев. — Женился. Воспитываем двоих детей. Я хорошо зарабатывал даже по московским меркам. Но все последние годы наблюдал, как резко падает уровень жизни в городе-герое. Красочные речи чиновников и политиков, победные пресс-релизы от официальных и административных структур явно не соответствовали тому, что я видел на улице, о чем говорили люди. Много моих активных знакомых, в основном молодых и перспективных, давно уехали в Москву, Краснодар, Питер и даже в Ростов.

— Считаю, что Волгограду хронически не везет с управленцами. Я достаточно много поездил по стране и видел, что сейчас развиваются даже города ЮФО. Видел, как становится лучше в том же Саратове или Астрахани. А Волгоград, к сожалению, крепко застрял в 90-х годах. Многие еще пытаются что-то сделать, но результата это не приносит. Мне кажется, что Волгоград — умирающий город. Когда останется в нём населения тысяч 300–400, то тогда, наверное, он и заживет своей спокойной провинциальной жизнью.

Решение Игоря оставить карьеру в Волгограде и уехать из России поддержала и вся его семья.

— Жена у меня коренная волгоградка. О каком-либо переезде она никогда и не думала. Но узнав о моем желании уехать, поддержала полностью. Она тоже видела, что происходит вокруг, читала новости в интернете. У неё, кстати, не осталось подруг в Волгограде. Многие выбрали Москву, Краснодар, Ростов. Она уезжала последней.

Почему Израиль? У меня было право на, так называемую, репатриацию. В Израиле с 1950 года существует Закон о возвращении, в котором сказано, что право на репатриацию имеет еврей, сын еврея и внук еврея. Именно по этому закону я получил право на репатриацию вместе с семьёй. Гражданство мы получили прямо в аэропорту.

Семья Абаевых столкнулась с трудностями в новой стране, главная из которых — языковой барьер.

— Несмотря на то, что в Израиле есть целая программа поддержки и интеграции новых граждан — пособие на семью в течении полугода, бесплатные языковые и профессиональные курсы, дополнительная поддержка по поиску работы, налоговые льготы и так далее, существует масса сложностей. Основная проблема — это язык. Без знания иврита ты не можешь претендовать на какую-то хорошую работу. Поэтому, в основном первые года три приходится существенно понижать свой социальный статус и работать на низкооплачиваемой и тяжелой работе. Заводы, уборка, уход за пожилыми и так далее. Как я и говорил, трудности у всех практически одинаковые, и я был к ним готов.

— В Израиле только официально каждый восьмой говорит на русском, поэтому везде можно встретить продавца, водителя автобуса, работника почты или банка, который поймет тебя. Но иногда ощущаешь себя тем же таджиком в Москве, который ни слова не знает по-русски. Тоже приходится изъясняться жестами и мимикой. Но Израиль страна эмигрантов, поэтому тут очень терпимо относятся к тем, кто еще пока не умеет говорить. Я, как человек семейный, выбрал для старта небольшой город на севере Израиля — Нацрат Иллит. Скажу прямо — недорогой. Всё таки стоимость жизни в Израиле существенно дороже жизни в России, начиная от проезда в общественном транспорте, стоимости продуктов питания, сигарет и заканчивая съёмом или покупкой квартиры.

Все материалы рубрики «Сбежавшие из Волгограда» мы собрали в отдельном сюжете.

Средняя зарплата в городе, куда переехал Игорь, в переводе на рубли равна примерно 140 тысячам рублей в месяц.

— Это город с населением в 50 тысяч человек. Примерно как волгоградская Спартановка. Вокруг него много промышленных зон, которые дают работу большей части населения. Но это не волгоградские промышленные зоны с коптящими трубами и шумными цехами. В основном это заводы электроники, пищевое производство, сборка автомобилей или автобусов, оборонка. Средняя заработная плата по стране официально 9800 шекелей (около 180 тыс рублей по нынешнему курсу шекеля к рублю), у нас на севере Израиля меньше, что-то около 7–8 тысяч. Съем квартиры от 2 до 3 тысяч, в зависимости от района и размера квартиры. Также оплачиваешь школу, детский сад, медицину. Плюс коммунальные услуги, городские налоги. Но если в семье работают двое, то суммы в 12–14 тысяч шекелей вполне хватает на всё, плюс содержание автомобиля и поездки за границу пару раз в год.

— Детям сейчас не легче, чем нам. Для них тоже здесь всё в новинку. Опять же языковой барьер. Спасает то, что здесь в школах до шестого класса практически не учатся. Математика, геометрия, технология, окружающий мир и Тора, вот пока все предметы у детей. В основном они там развлекаются: к ним постоянно приезжают полицейские, пожарные, военные и рассказывают, кто и как работает. На физкультуру к ним приезжают, например, фокусники и учат жонглировать. А вот с шестого класса уже начнется серьезная учеба. Но, к тому моменту, я думаю, что они уже будут достаточно владеть ивритом, и будет уже намного проще.

По словам Игоря, Израиль — это страна эмигрантов, поэтому там совершенно разные народы, с совершенно разными взглядами на жизнь, на религию, живут рядом в мире и согласии.

— В Израиле, несмотря на сюжеты по российским каналам, есть ощущение спокойствия. На улицах нет пьяных компаний, здесь вообще не принято пить на улице, полиция и городская служба безопасности за этим следит. Здесь нет грубости, хамства, люди не кричат друг на друга в транспорте, на дорогах, в магазинах, на почте. На севере Израиля живет очень много арабов. Отношения между евреями и арабами хорошо известны во всем мире, и, тем не менее, я могу сказать, что арабам здесь живется намного лучше, чем где бы то ни было. Если не брать в расчет Саудовскую Аравию, например, или ОАЭ. У них есть льготы на поступления в вузы и получение профессий, у них множество льгот для открытия собственного бизнеса, они освобождены от уплаты основного городского налога. Достаточно много здесь и арабов-христиан, Израиль для них как оазис, их никто не гонит, не ущемляет.

Первые полгода, по словам Игоря, многие эмигранты живут на пособие, учат язык и путешествуют по стране. По истечении шести месяцев обычно люди, уже достаточно подучив иврит, идут работать.

— Первые полгода нам платят пособие, выходит около 6700 шекелей на семью из четырех человек. Если пособия не хватает, например, люди выбрали дорогой город или привыкли к хорошей жизни, то они идут работать или подрабатывать. А если хватает, то можно посвятить себя изучению языка и страны. Нам пособия хватало, поэтому мы в основном учили язык и путешествовали по стране.

Игорь по первому образованию педагог-психолог. Поэтому сейчас глава семьи видит для себя основную цель — получить профессиональную лицензию.

— Я недавно закончил бесплатный полугодовой курс иврита, сейчас занимаюсь подтверждением своих дипломов, для того, чтобы получить степень образования в Израиле. Потом меня ждет еще один курс иврита, буду получать лицензию на психолога, а там посмотрим. Параллельно буду подрабатывать. Скорее всего, как и все новенькие, на заводе или фабрике. Этот путь проходят практически все, у кого профессия не программист или генетик-микробиолог. Но вот что интересно, многие так и остаются на заводах. Знаю людей, которые до эмиграции были юристами или врачами, но придя на завод и получая со временем стаж, а вместе с ним и приличные деньги, забывают о своих амбициях и продолжают спокойно жить и работать. Супруга у меня также сейчас заканчивает языковые курсы. Дальше она, как бухгалтер-экономист, надеюсь, будет работать уже по своей специальности.

Несмотря на то, что горожане «сбегают» из Волгограда, они желают городу на Волге вновь цвести и развиваться. Но всё же любить и сопереживать теперь Абаевы предпочитают на расстоянии.

— Что будет в будущем, я пока не знаю. Знаю много примеров, когда люди возвращались, кто-то через полгода, а кто-то и через десять лет. Причины у всех разные. Кто-то не прижился из-за климата, кому-то местный восточный менталитет не по нраву, кто-то не хочет обновляться или начинать всё сначала. С Волгоградом я связь не теряю, нет-нет, да и заглядываю на новостные ресурсы, переписываюсь с друзьями. Я очень хочу, чтобы у города было всё хорошо. Без криков о патриотизме, без надрыва о промышленности или туризме, просто, со вкусом, красиво, ухоженно, с довольными людьми, с грамотными руководителями. Очень надеюсь, что такое случится. И тогда, может быть, я вернусь. Но уже только как простой турист.