Они ждут своего слова: в Волгограде продолжается суд по громкому убийству Сергея Брудного

Волгоградок захватило весеннее настроение — и прокурор, и помощница судьи Александра Марочкина проходят по коридору в пальто и куртках ярких оттенков, которые вносят новых красок в максимально унылую обстановку.

Кажется, сегодняшнее заседание пропустят даже родные Александра Геберта. Послушать прокуратуру, дотошно и скрупулезно изучающую детализацию звонков, пришли только стойкие волгоградские журналисты.

На прошлой неделе корреспонденты V1.RU рассказали историю Александра Геберта, вернувшегося из Европы вместе с конвоирами. О заграничных приключениях волгоградца, которого обвинили в подстрекательстве к убийству, читайте в нашем материале.

— Мне повезло — приютили в борделе, сдали хорошую комнату. Для нас это, конечно, всё дико. Но в Европе трудиться проституткой так же нормально, как и бухгалтером или продавцом. Никто не косится на улице. Он мне не раз говорил: «Это такая же работа, как любая другая, почему бы и нет?», — вспоминает Александр. — У них есть зарплата, стаж, трудовой договор, в старости — весьма достойная пенсия. Для моего восприятия это чересчур, но и немцам многое в нас кажется странным. Например, их повергла в шок сушеная рыба — для них это мертвечина, и относятся они к ней с отвращением. И продается она там только в русских магазинах.

Сегодняшнее заседание по делу Александра Геберта может стать самым малочисленным за всю историю. В коридоре с традиционно большой коробкой появляется судья Александр Марочкин. Обвиняемый мужчина тем временем пользуется свободной минутой и успевает обсудить какие-то вопросы с сотрудниками суда.

— Я вам разрешение на звонки отправила, — говорит помощница Александра Марочкина.

— Что-то вас конвой усиленно охраняет, закрывает от председательствующего спиной, — шутит Александр Марочкин. В самом начале заседания судья просит прокуроров отключить звук на мобильных телефонах.

Гособвинители, которые стараются ходить на заседание в тандеме, возвращаются к «старым песням о главном». Сегодня они собираются исследовать переговоры Темерханова с Баталовым. Участники заседания быстро напоминают им: «Уже исследовали!»

— Пока хотим обратить внимание на 14 звонков Абугали Темерханова, который стал посредником между заказчиками и киллером, Хасу Баталову и два — от Баталова Темерханову, — прокурор Фролов особой интонацией выделяет страшное слово «пока» и с диском уходит за стол помощницы. Старенькая клавиатура стучит в гулкой тишине зала, как наковальня.

Удивительно, но горячие восточные мужчины, как оказалось, любили поговорить. В среднем звонок длился около 15 минут.

Казалось бы, потеряться в бесконечном мире цифр может даже самый внимательный слушатель. Но адвокат Александра Геберта не просто следит за меняющимися номерами, но и задает вопросы.

— Волгоград, Революционная.

— Это где? — уточняет адвокат Александра Геберта.

— Это в Волгограде, — не меняясь в лице, отвечает прокурор.

По залу прокатываются легкие смешки.

Прокурор, который боится пропустить важные, на его взгляд, телефонные разговоры, доходит до апреля и мая.

— 9 мая. Снова звонки, но уже не на Кавказе, а в Волгограде, — уточняет гособвинитель.

— На салют собирались, наверное, — не сдерживается адвокат Макарчук.

Прокурор продолжает что-то тихо говорить. Кажется, что речь идет о разговоре Абугали Темерханова с его отцом 27 апреля.

— Темерханов находился в Волгограде, его фиксировала станция на Революционной...

Изнывающий от безделья Александр Геберт никак не найдет удобной позы на лавочке. Извелись и журналисты. На месте судебный пристав успел поменяться со своим коллегой, к которому после встреч на многих громких процессах журналисты относятся с искренней симпатией.

— Мухи дохнут на лету, — грустно говорит один из старших коллег-журналистов.

О, чудо! Прокурор дошёл до 16 мая и отчего-то замолчал. Что более мучительно: сама детализация или паузы — вечный вопрос судебной практики.

— Помните, я говорил на прошлом заседании, что у нас нарушена последовательность... Так вот, я потом объясню, почему, — анонсирует Прокопенко

Разбирая детализацию звонков, гособвинитель снова «отправляется» на Кавказ. Голос его становится все тише, а паузы продолжительнее. Паника в зале нарастает — неужели эта расшифровка растянется на ещё одно заседание? Однако сам прокурор присутствия духа не теряет.

— 20 мая звонил отцуууу, — протяжно говорит Прокопенко.

— Тогда уже в Калаче был, да? — вносит ясность судья.

— Затем в Калмыкии и в течение дня в посёлке Аршань Зельмень, — прокурор расширяет географические познания журналистов.

— Прошу обратить внимание, что 2 мая регистрируется на Новоаннинской, 1 в Волгограде, следом... щас, — обещает прокурор.

От скуки Александр Геберт буквально стекает с лавочки. Судья просил слушать прокурора с большим уважением.

— Я полностью обращён в слух, чтобы понять эти важные доказательства. Например, почему Темерханов с отцом созванивались. Не знаю даже, зачем отцу с сыном созваниваться, — в ответ на замечание говорит мужчина.

А мы тем временем переходим к звонкам Осмар Юсуповой — теперь уже бывшей жене Абугали Темерханова. До 20 апреля она созванивалась с супругом, которого обвинили в преступлении, больше 150 раз.

Неожиданно для всех прокурор встает со своего места и заканчивает с детализацией звонков Темерханова.

— Это пока все, подчеркну — пока! — на что мы хотим обратить внимание, — сообщает гособвинитель Прокопенко.

После небольшого оживления в судебном заседании все возвращается на круги своя. Прокурор предлагает посмотреть на телефонные разговоры осужденного киллера Хасу Баталова. Судья Александр Марочкин достаёт из своей чудо-коробки пачку документов с детализацией звонков — гособвинитель быстро находит нужные.

— Сколько сейчас времени? — ненавязчиво уточняет судья у своей помощницы.

— Хасу Баталов с 23 мая был в Московской области, Домодедово, Москве, с июня — в Грозном, по месту жительства, — продолжает прокурор Александр Прокопенко.

— У нас ещё есть пятнадцать минут, — напоминает судья прокурору, который не торопится заканчивать с расшифровкой.

Немного звонков? Значит, по пути гособвинитель изучит детализацию убитого в этом году Юрия Иванова и бывшего директора Центрального рынка Евгения Ремезова, получившего ранение в тот роковой день.

— Геберту не инкриминируется никакое причинение вреда Ремезову, — резонно замечает прокурору Марочкин.

— И тем не менее! — настаивает прокурор.

Фамилию Юрия Иванова, расстрелянного рядом с театром «Царицынская опера», гособвинитель упоминает лишь вскользь. Никакой конкретной информации о его звонках участники заседания не услышали.

— Ну, мы думаем, можно ещё детализации звонков Абугали Темерханова и его жены посмотреть, — говорит прокурор.

— А надо? — спрашивает судья.

— Да, Юсупова у нас тоже как... вещественное доказательство. Детализация, — поправляет себя прокурор.

Прокурор хотел закончить заседание, чтобы не разрывать детализацию, но судья решил иначе. Мы снова вернулись к февралю 2014 года. Речь от трёх соединениях Темерханова с отцом. Все участники заседания в полной растерянности.