«Я просто написал: "Привет, как дела"»: в Волгограде избрали меру пресечения Арсену Мелконяну

Арсена Мелконяна привезли в суд под усиленной охраной. Конвойные были в бронежилетах, Мелконян — в темной одежде с камуфлированным рюкзаком за плечами. На вопрос журналистов «Как настроение перед судом?» Арсен Мелконян ответил:

— Лучше, чем у вас.

— У меня есть уголовное дело, могу вам предоставить, где написано: «Привет, как дела, давно не виделись». Если за это сажать людей, то вы в том числе должны здесь находиться. Потерпевший хороший у меня — вот и всё. Вы считаете справедливым сажать людей за СМС «Привет, как дела»? Эпизоды у меня есть, по которым я помилован. Но так как мы находимся в Волгограде, волгоградский суд и прокуратура отделяются очень сильно от Российской Федерации, и пока они это не учитывают. Пусть лингвистическую экспертизу сделают. Если там есть какая-то угроза, то нет проблем, я готов понести свое наказание. А если сажать за «привет, как дела», то можно всех посадить.

Тем временем в зал зашла судья. Заседание началось. Одним из первых вопросов был традиционно вопрос об отводах. Все ответили отрицательно, кроме самого подсудимого. Но его жестом руки успокоил адвокат. Визуально никаких ранений на теле Мелконяна не видно.

По делу об угрозах проходит трое потерпевших. Мелконян просит у суда сделать перерыв, чтобы пообщаться с защитником. Судья удовлетворяет ходатайство и просит всех покинуть зал суда. Перед выходом Арсен обращается к матери:

— Мам, купи диктофон, чтобы у нас на каждом заседании была аудиозапись.

— Я ни с кем не собирался приходить говорить. Если бы хотел, я бы пришел и поговорил. Закон мне не запрещает приходить в суд, брать документы, разговаривать. А остальные статьи — я по ним помилован президентом Российской Федерации. События были в 2022 году, если я не ошибаюсь, после этого я был в зоне СВО. Я не жаловался ни на какие головные боли, просто отмечали, что у меня были ранения. Сейчас у меня нормально всё, хорошо. Я когда пришел, я не жил в Волгограде, понимал, что будут провокации со всех сторон. Я жил в Москве. Позвонили сотрудники, сказали, что я якобы кому-то здесь угрожал, на что я ответил, что я даже не был еще в Волгограде. Потом я приехал к матери в гости и был задержан. СМС я писал, не отрицаю. Могу дословно прям каждое слово, которое есть в СМС, и показать, и сказать так вам. Это просто провокация. В СМС было: «Привет, дорогая, как дела, давно не виделись. Времени нет, но как-нибудь заеду. Может, на дачу к тебе приеду, что-нибудь пожарим», так как я с ней давно знаком, это не секрет никакой. Она мне не ответила. Я пишу: «Игнорируешь меня? Значит, не приду и не приеду», и поставил смайлик «сердечко». Это всё судье Федоренко. Это абсолютно всё, чтоб было написано, всё есть в уголовном деле, ни одного грубого слова нет, ни одного оскорбления. Я с ней давно знаком, это наша бывшая учительница по физике.

— Если вы судью знаете, должны были требовать ее отвода, — спрашивает кто-то из присутствующих на заседании.

— Почему? — удивляется Арсен. — Я тут всех судей знаю. На каком основании должен быть отвод? Если вы сами не знаете, на каком основании, мне как его давать? Я и сейчас буду требовать отвода. На справедливость и законность давно не надеюсь, так как не верю волгоградскому суду и волгоградской системе. А там как бог даст — так и будет.

— Я надеялся, что 5 мая вернусь в зону СВО, как и подписывал контракт, но по какой-то непонятной причине здесь стою до сих пор, — заявил Мелконян. — Хотя моя статья в данный момент, которая есть, мне не запрещает даже на стадии следствия уходить в зону СВО, что я неоднократно говорил и писал, и в уголовном деле у меня есть. Есть указ президента, что я по легкой статье имею право обратиться и идти защищать интересы нашей Родины.

Прокурор настаивает на продлении меры пресечения в виде содержания под стражей. Сам Мелконян просит отпустить его под домашний арест. Мужчина уверяет, что он тоже боится многих людей:

— Следователь не стеснялся в суде говорить о том, что я был на СВО, я убивал… Но я выполнял приказы командования! А то, что они меня там боятся… Так я тоже многих боюсь, — говорит Арсен Мелконян. — К тому же везде говорят, что я характеризуюсь негативно, но это не так.

Дали слово адвокату. Защитник зачитывает характеристики, полученные из зоны СВО: зарекомендовал себя как отважный боец, получал благодарности главы ЛНР...

Слово снова у стороны обвинения. Прокурор просит передать рассмотрение дела из Центрального районного суда в Волгоградский областной суд для определения подсудности.

На удивление, с этим согласна и защита. Аргумент — одна из потерпевших — судья Центрального районного суда и определение подсудности необходимо для соблюдения основных принципов правосудия.

Арсен Мелконян общается с матерью. Она что-то говорит ему на армянском, Арсен отвечает на русском. Просит привезти ему зимние вещи и не ездить каждый день в СИЗО. Судья удалился в совещательную комнату, Арсен что-то ищет в своем рюкзаке.

Мелконян говорит с журналистами. Очень эмоционально. Мама просит его замолчать. Арсен же кричит представителям СМИ, чтобы они уходили домой. Мама тем временем пытается ему рассказать последние новости из дома.

Мелконян утверждает, что не угрожал и семье. Просто сделал в зоне СВО из патронов сердечко. Отправил его дочери и матери.

— Мы все с ребятами это сделали, — объясняет мужчина. — И все отправили такие фотографии своим родным. Вот и фото с автоматом у меня было. Я посылал его дочери.

Дочь, по заверению Арсена, до сих пор живет с ним, а сам он надеется снова отправиться на СВО:

— Я знаю, что возможность заключить контракт у меня будет, — заявил мужчина. — Я хочу защищать интересы нашей страны.

Тем временем судья вышла из совещательной комнаты. Меру пресечения Арсену Мелконяну ожидаемо продлили, он будет находиться под стражей до 29 декабря. А следующее заявление судьи можно считать сенсацией — она заявила самоотвод, поскольку потерпевшей по делу проходит ее коллега, что может сказаться на объективности и беспристрастности вынесенного решения.

Напоследок, перед тем, как покинуть зал суда, журналисты просят прокомментировать адвоката сегодняшнее заседание. Невинный вопрос вызвал резкий приступ агрессии у защитника:

— Я не буду с вами разговаривать! И не хочу с вами говорить! Напишите, что у него не было кастета!, — заявил защитник.