«Волгоградские сёла — это настоящий Манхеттен»: Александр Акулиничев рассказал об автофикшене

На книжных полках магазинов и в частных библиотеках чаще стали появляться книги в жанре автофикшен. Это автобиографии, в которой реальные детали из жизни автора переплетаются с вымыслом. От книги к книге меняется степень вымысла. Можно возразить, что это ложь и провокация. Давным-давно были написаны автобиографии, мемуары, дневники, даже обнародованы личные письма известных людей. Куда еще придумывать жанры и лезть в чужую жизнь? Но автофикшен уже есть и от этого никуда не денешься. Уроженец Волгограда, главный редактор Psychologies.ru и преподаватель Школы писательского мастерства Band Александр Акулиничев рассказал о новом жанре, дал советы, как правильно писать автофикшен, и порекомендовал топ-11 книг для прочтения на выходных и в будни.

Зачастую «точкой входа» писателей в жанр автофикшена является желание оформить в некую связанную историю травматическую часть своей жизни. Чаще всего, отмечает Александр, это взаимоотношения с родителями. На втором месте абьюзивные отношения с партнером. На третьем месте, как ни удивительно, потеря собак, хомяков, кошек и других домашних животных.

— Бывают последние, самые трогательные и страшные тексты, по сравнению с абьюзом и насилием, — говорит Александр Акулиничев. — Бывают ситуации, когда человек хочет это просто выписать и освободиться. Рассчитывая, что эта книга будет кому-то уроком, чтобы читатели не повторяли совершенных ошибок. И это желание поделиться своим опытом с максимальным количеством людей, не с подругой в баре, а с более широким кругом.

Чтобы точно определиться, чем автофикшен отличается от других, Александр Акулиничев предлагает сравнить этот жанр с мемуарами.

1. Классические мемуары знаменитых людей — это всегда истории о тяжелейших переживаниях, о ссылках, тюрьмах, войнах… Автофикшен же разрешает автору быть скучным, обычным, живущим в жизни, состоящей из поездок на работу и слез по вечерам.

2. В автофикшене имя автора и героя совпадают, как и черты личности. Само собой, и другие герои — тоже реальные люди.
   У меня на курсах была студентка, которая рассказывала о романе с известным человеком. Но поскольку он американец, то обязательно предъявит иск, если вдруг прочтет ее роман. Поэтому она заменила американца на японца. В остальном всё может быть так, как было на самом деле.

3. Значительное место в автофикшене занимает тема сомнений писателя в том, что он делает. Рефлексия на тему собственного творчества, как сложно подобрать слова. Эта черта делает его соблазнительной вещью в качестве терапевтического письма. Но можно заработать новую психологическую травму. Так как для того, чтобы писать книгу, нужно делать это каждый день, структурировать свою жизнь и делать то, что дискомфортно и не вписывается в ваше представление о долгах. В процессе письма вы будете посыпать голову пеплом по поводу того, что всё очень плохо. Но можно об это написать прямо там, и это облегчит задачу.

4. Самый важный пункт — автофикшен создается с прицелом на публикацию и сразу воспринимается автором как роман. Это влияет на процесс творчества и письма. Мемуары вы пишете сугубо для себя.

— Выдающимися дневниками Михаила Пришвина и Константина Паустовского можно зачитаться и многое узнать не только про авторов, но и про эпоху, окружающих людей и жизнь в Советском Союзе, — говорит Александр Акулиничев. — Они смогли написать такие дневники, потому что они были уверены: это никому не будет надо, никто никогда их не прочитает, и вообще тетради будут лежать в чулане, и жены после смерти радостно их похоронят вместе с автором. Однако, как всегда, родственники и друзья нас предают, если мы что-то пишем, и всё публикуют.

Начинающие писатели и многочисленные графоманы массово бросились писать автофикшен. В некоторых книжных появляются полки, маркированные этим жанром, подобно фэнтези и детективам. По мнению Александра Акулиничева, на это есть три причины:

1. Появляется запрос на новую искренность. На произведения, которые не играют словами, образами, не пытаются разрушить литературную форму, а говорят правду о том, что происходит на душе у человека.

2. Расцвет соцсетей и бесконечная любовь подглядывать за чужими жизнями. Можно не ограничиваться рилсами, а почитать книги про то, как живут люди. Автофикшен — это романы, в которых наше желание подглядывать за другими людьми не просто удовлетворяется бессмысленными видео, а превращается в полноценную, многослойную литературу, по которой потом можно будет изучать нашу эпоху.

3. Это хороший способ дебютировать в литературе. Считается, что любой писатель в первый роман вкладывает всего себя. В этом смысле гораздо лучше использовать свой опыт, который есть, а не выдумывать мир, не придумывать сюжетные каноны, а просто писать о себе.

— Сильвия Платт описала свой опыт борьбы с депрессией в Америке 50-х. Она изменила все имена, названия, но в остальном оставила абсолютно искренний текст, — кратко описывает сюжет Александр. — Депрессия в Америке 50-х, особенно если ее диагностировали, особенно если была попытка суицида, и особенно если ты попала в некую институцию, — эта вещь очень страшная. Это электрошоковая терапия, галоперидолы, барбитураты и прочие радости жизни. Об этом всём Сильвия Платт рассказывает без всяких прикрас и пленяет доверительной интонацией и способностью не бояться того, что вообще с ней происходило. Это откровенное и прогрессивное произведение. Жаль, что очередная попытка суицида Сильвии удалась, и больше мы ее книг не видели, хотя есть еще стихи и отдельные рассказы.

— Это шеститомный роман, отсылающий названием к произведению сами знаете кого, — уклончиво говорит Александр Акулиничев. — Но посвященный не взаимоотношениям с евреями, а становлению Карла Уве как писателя. Первая книга называется «Прощание» и посвящена фигуре отца в жизни Карла Уве Кнаусгора. Начинается книга со сцены смерти отца. Герой, он же автор, едет на похороны и вспоминает свою жизнь. Живая отцовская родня после публикации прекратила с писателем общение, защищая себя и крайне оскорбленная в контексте того, что он написал.

— Французская писательница превратила в автофикшен всю свою жизнь, — рассказывает редактор. — Один из главных ее романов «Событие» посвящен попытке сделать нелегальный аборт в Париже. Она не стесняется называть себя и окружающих настоящими именами, вспоминать эпизоды из жизни, присваивать героине свои черты и даже говорить о том, как она сама пишет эти тексты. В «Памяти девушки» 70-летняя Анни вспоминает одно лето 1958 года, когда она приехала работать вожатой на юг Франции. Там случились первая любовь, первый секс и первое расставание.

За несколько лет до рождения Мэгги Нельсон ее тетю убил маньяк в американской глубинке, — описывает редактор Psychologies.ru. — Семья жила в легенде об этом нераскрытом убийстве. Когда Мэгги Нельсон в 30 лет решила посвятить стихи своей умершей тете, которая влияет на нее, хотя они даже не жили на одной планете, вдруг выяснялось, что следствие продвинулось и нашли убийцу. Женщина идет на суд. Героиня показывает, как люди, включенные в нашу семейную систему, влияют на нас, хотя мы могли с ними даже никогда не коммуницировать и не встречаться.

— Книжка рассказывает о том, как журналистка возвращается из Лондона на родные Оркнейские острова, — говорит Александр Акулиничев. — Кроме пастбища и камней там ничего нет. Волгоградские степи — суперпрогрессивные по сравнению с Оркни. Наши сёла — это просто Манхэттен по сравнению с тем, что она там описывает. Она возвращается на ферму своих родителей, чтобы пожить годик в глубокой завязке после нескольких лет анонимных алкоголиков, 12 шагов и попыток освободиться от зависимости.

— Текст строится вокруг поисков своей родословной, — описывает редактор. — Главная героиня Катя Петровская, русскоговорящая украинка, переехавшая в Германию в детстве и пишущая на немецком, рассказывает о том, как она пытается восстановить историю своей семьи. Она приезжает в Берлин, ходит в архивы и ищет свидетельство холокоста и его влияния на предков. Очень здорово персональная история вписана в мировую.

— Светоч русского автофикшена — Оксана Васякина. У нее вышла трилогия: «Рана», «Степь» и «Роза» — книги посвящены матери, отцу и тете. Каждый из людей, которому книга посвящена, умер, — объясняет Александр. — Оксана в своем поэтическом стиле вспоминает опыт жизни и взаимодействия с этими людьми, то, как они проживали тяжелые периоды 90-х, нулевых и современности.

— Фрагментарный роман, написанный в виде отдельных главок, посвященных разным вещам, которые автор перебирает после смерти своей матери и рассказывает историю каждой вещи, — кратко рассказывает редактор. — С одной стороны, история о нем и о его матери, с другой стороны, история второй половины XX века и 2000-х годов. Увлекательнейший текст, который мог быть написан как небольшой блок или заметки в телефоне, а потом превратился в настоящую литературу.

— Книга рассказывает о том, как Марина Кочан проживала опыт узнавания, от какой болезни умер ее отец, — рассказывает сюжет волгоградец. — Она поняла, что отец страдал хореей Гентингтона — генетически передающимся заболеванием. Есть ненулевая вероятность, что она является его носителем. Девушка беременна и может передать это ребенку. Текст построен на метафоре хореи как танца. Слово «хорея» имеет общий корень с «хореографией», а один из симптомов — трясущиеся руки.

— Героиня отправляется в глухую местность по программе «Учитель для России». Она бросает занятия журналистикой и переквалифицируется в школьного учителя, — описывает Александр. — В миниатюре, в своей школе, наблюдается жизнь всей современной России, со всеми ее проблемами и противоречиями. Даже сам текст является своего рода преодолением дислексии.

— Автору на момент публикации 22 года. Это один из первых русских образцов прозы поколения зумеров, — говорит Александр Акулиничев. — Проза очень высококачественная, посвященная поездке на Сахалин, опять-таки в попытке разобраться в истории своей семьи и в своих детских травмах.