«Там даже бомжи не выдержат»: сиротам в Волгоградской области 15 лет отказывают в выдаче жилья

Чиновники Волгоградской области не только не справляются с обеспечением жильем сирот, но и делают всё возможное, чтобы это жилье им не предоставлять. К такому выводу пришла обратившаяся в редакцию V1.RU Татьяна Цыбуля — младшая из шести детей неблагополучной семьи Поляковых. Девушка рассказала, о нелегкой судьбе семейства и сложной жизненной ситуации своих старших братьев, Николая и Ивана, которые еще 15 лет назад выпустились из детского дома в Новоаннинском районе Волгоградской области, но до сих пор не имеют крыши надо головой. Вместо этого сирот отправляют жить в развалины без электричества и газа.

15 лет скитаний:

— Когда ребенку в детдоме исполняется 18 лет, его выпускают. При этом должны выдать так называемые «подъемные» средства и обеспечить жильем, если его нет, — рассказывает Татьяна Цыбуля. — У нас в семье шестеро братьев и сестер, я самая младшая. Так получилось, что в 1999 году родителей решением суда лишили родительских прав из-за алкоголизма. Две старшие сестры уже были совершеннолетними, а вот остальные четверо детей попали в Новоаннинский санаторный детский дом. Меня удочерили в этот же год, а Коля, Ваня и Нина остались в детдоме до самого выпуска. Найти их и встретиться мне удалось лишь в прошлом году. Как оказалось, братья уже 15 лет живут где придется. На данный момент Ваня находится в Волжском, сожительствует с девушкой в ее комнате в общежитии. В этой же комнате ее трое детей. Коля — в Подмосковье в Дмитрове, тоже с девушкой и тремя детьми в ее однокомнатной квартире. Своего жилья у братьев нет.

По словам Татьяны, Иван и Николай Поляковы выпустились из детского дома в 2007 и 2008 годах по очереди. Положенные деньги восемнадцатилетние сироты получили, но вот жилья им никто так и не предложил. Чиновники решили, что жилье у детдомовцев есть — заброшенный с 2003 года разваливающийся дом на окраине Ленинского района, где на них, как оказалось, числятся какие-то доли.

— В 1998 году в селе Покровка Ленинского района Волгоградской области наш дедушка по маминой линии купил дом, оформил его в долях на себя, нашу мать и детей, — добавила Татьяна. — Когда меня удочеряли, новым родителям даже не сказали, что у меня есть какая-то доля. А братья, когда выпустились из детского дома, обращались в администрацию за жильем, но им отказали, так как за ними тоже числятся эти доли. Дом не был признан аварийным, но жить в нем невозможно. Там нет электричества, отопления, газа. Ничего нет. Даже асфальтовая дорога отсутствует, потому что это заповедная зона. Проехать к селу можно только на «Ниве». Братья хотели продать дом, но им также был отказ, так как доля есть у меня, а связи со мной на тот момент не было. В детдоме информацию обо мне им не дали. Что могли поделать восемнадцатилетние подростки-детдомовцы?

«Дом не признан аварийным, но жить в нем невозможно»

Как рассказала Татьяна, до выпуска детей детский дом регулярно запрашивал в администрации Ленинского района состояние заброшенного дома. В ответ приходили акты обследования, в которых всякий раз чиновники уверяли, что дом пригоден для жизни. При этом адрес почему-то указывали неверно.

— Нашего дедушки не стало еще в 2001 году, а в 2014 умерла мать. В наследство по их долям, конечно, никто не вступил, — рассказала Татьяна Цыбуля. — Так эти доли и остались в подвешенном состоянии. Отца нашего убили в 2003 в этом же доме. Он там проживал с каким-то другом, и однажды этот друг зарубил его топором. Вот с тех пор дом и пустовал, разваливался. Внутри просто помойка непригодная для жизни. При этом в актах районная администрация всегда писала, что дом не аварийный, хоть и указывали, что внутрь попасть не могут. Самое интересное, что каждый раз указывали неверный номер дома — то 12, то 24, а он у нас 28.

Татьяне удалось найти братьев и сестер в прошлом году. Все эти годы у детдомовцев не было связи друг с другом. Когда девушка всё же встретилась с родными и узнала, как они живут, поняла, что ждать справедливости бесполезно и нужно что-то предпринимать. Вот только где просить помощи, младшая из сирот не знает.

— Мне при удочерении изменили фамилию, имя и даже отчество, но в семь лет я всё же узнала, что приемная. С 2013 года пыталась искать родственников, но ничего не получалось, — поделилась воспоминаниями Татьяна. — В прошлом году я случайно наткнулась на электронную почту директора детского дома, написала ей, и она пошла на контакт. Через нее я всех нашла. В жилье сейчас нуждаются только Ваня и Коля, у остальных всё в порядке. Две недели назад мы ездили в Покровку, заходили в администрацию, чтобы получить справки, что братья не стоят на очереди и не получали жилье как сироты. Общались с нами грубо и сказали, что главы администрации на месте нет. Пришлют справки позже, если он не будет против. Пока ничего не прислали, только обещают. Но пока мы там с сотрудницей общались, она нам сказала, что раз дом у нас стоит, он кирпичный, каркас целый, ничего другого нам не положено. Тем более, когда ребята выпускались из детского дома, у них были подъемные, могли бы и отремонтировать. Мы обращались в органы опеки Ленинского района, чтобы узнать, как лучше поступить в нашей ситуации. Там ответили, что вообще нет никакой информации о нашей семье. Куда все наши документы делись, неизвестно, и что делать дальше, тоже не ясно.

За комментарием по сложившейся ситуации редакция V1.RU обратилась в администрацию Волгоградской области и Ленинского района. Среди основных вопросов, адресованных чиновникам, были: по какой причине ветхое жилье без коммуникаций не было признано аварийным, кто и как проводил экспертизы, как можно было отправить 18-летних сирот жить в такие условия? На момент публикации чиновники пока так и не нашли что ответить.

По словам председателя «Объединения по защите прав детей-сирот» Эльдара Физиева, несмотря на то, что речь в данном случае идет уже не о детях, а о взрослых сиротах, помочь им всё еще можно.

— Ребята уже довольно взрослые, по 30 лет, и прежде, чем делать какие-то выводы, нужно детально разобраться в ситуации, изучить все имеющиеся у них документы. Однако на основе своего опыта могу сказать, что проблема эта довольно известная и даже избитая, — сказал правозащитник. — Есть постановление правительства № 397, согласно которому сироты имеют право на включение в список нуждающихся в жилом помещении как возрастные сироты, не реализовавшие свое право на такое помещение. Однако, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, нужна инициатива от самих ребят. Схема в данном случае простая. Они должны найти адвоката, с его помощью получить акт о невозможности проживания в ранее закрепленном за ними помещении, после этого в установленном порядке в территориальный отдел опеки и попечительства подаётся заявление о включении в список нуждающихся в жилье. Если специалисты отдела опеки, а я очень сомневаюсь в их компетентности, вдруг будут принимать, так скажем, противоречивые решения по данному вопросу, то юрист должен обращаться в прокуратуру или с иском в суд о понуждении к включению в список нуждающихся. Главное понимать, что никакой устной лирики здесь быть не может. Всё должно быть основано на документах.

Напомним, сироты в Волгограде не всегда остаются без жилья, а даже получают новые квартиры. Впрочем, трагедии случаются и после, казалось бы, счастливого финала. Так, в октябре 2020 года в результате взрыва бытового газа не стало выпускницы детского дома Виктории Филипповой, которая едва успела закончить ремонт в недавно полученной новой квартире. Девушку и сотрудников газовой службы, подключавших колонку, забрали в больницу. При поступлении у Вики диагностировали 70% ожогов тела. Больше двух недель волгоградка боролась за жизнь, но ее сердце не выдержало нагрузки.