«Только за скрипку Страдивари я не взялся»: волгоградский мастер делает гитары для Deep Purple

К волгоградскому гитарному мастеру Михаилу Стрельцову приезжают из разных уголков нашей планеты. Он не только чинит поломанные дорогие инструменты, но и создал свою собственную марку гитар, которую назвал в честь жены. Как от пластилиновой гитарки он дошел до починки старинных скрипок и почему делает гитары из советского космического челнока «Буран», читайте в нашем репортаже.

Любовь к гитарам у мастера Михаила Стрельцова возникла ещё с детства. Когда-то очень давно маленький мальчик Миша старательно слепил гитару из пластилина. Слепил и забыл. Но ее долгие годы хранила у себя его бабушка.

— Я думал, что первую гитару я сделал где-то в шестом-седьмом классе. А оказалось нет, вот она, первая — пластилиновая, бабушка сохранила, — показывает детскую поделку Михаил. — В те годы, когда рос, я был страшный дефицит с инструментами, а играть очень хотелось. Пришлось пилить самому. Подумал, посмотрел, взял и выпилил себе инструмент. Не успел я сделать первую гитару, как пришли ко мне местные хулиганы и говорят — будешь с нами играть. Так я стал ещё и членом музыкальной банды.

За деревом для своих гитар Михаил ездил по всей России. Лучшие доски нашлись в сибирской глуши.

— Были мы в Сибири, я ехал за деревом, и вот остановились у местных спросить: где у вас тут дерево купить можно? Они мне говорят — вон туда проедешь, там красного дерева очень много. Я обрадовался, доехали, и что я вижу? У людей там даже туалеты сделаны из красного дерева. Не потому, что они шикуют, а потому, что другой древесины просто нет. Много я тогда досок купил. До сих пор использую.

Активно помогает мастеру и супруга, ставшая поддержкой, опорой и настоящим спутником по жизни.

— Лариса мне помогает во всём, — рассказывает Михаил. — Допустим, нужна мне какая-то деталь, я ей говорю: «Лариса, иди, поточи мне её», Лариса идёт к станку и вытачивает мне деталь. Она по-настоящему моя вторая половинка.

Мои гитары знаете, как называются? Лоранс, Лариса то есть.

Несмотря на то, что все гитары с виду одинаковы, свою работу или работу мастера-конкурента Михаил определяет влёт.

— Делаю так, чтобы не вернули, да и чтобы спать спокойно. Мастеров ведь много из Волгограда. Бывало, приезжаешь в Москву и тебя спрашивают, а вы откуда — из Волгограда. И всё. Начиналось — «ой, нет, спасибо, нам не надо». Это были такие истории, когда мы, мастера гитарных дел, снимали одно помещение. Рядом, бок о бок работали. А ты, слыша отказ в Москве, просил показать тебе, что за гитара, и видел гитару своего соседа. Поэтому имя, репутация и бренд — очень важные составляющие работы.

Делать и чинить Михаилу приходится не только гитары, но и другие инструменты: скрипки, контрабасы и даже гусли.

— Эти гусли я сделал два года назад, посмотрите на них! Аккуратные, небитые, мальчишка, что на них играет — настоящий талант, аккуратист. Вырос он просто, — показывает инструмент мастер. — Я их немного модернизировал, крючочки вот эти добавил. Внутри есть усилитель, плеер, флеш-карта, он при желании может и уроки здесь учить, и книги слушать.

Помимо самодельных инструментов, Михаил занимается реставрацией. На стене висят деки от гитар, которые ему пришлось ремонтировать. Мастер помнит историю каждой из них.

— За всё время моей работы у меня побывали и американские, и испанские гитары. Бывает, приносят люди инструменты китайского производства — они дешёвые, но не очень качественные, — рассказывает Михаил. — Чуть малейшее колебание температуры — и гитара складывается, как книжка. Производители сейчас часто грешат тем, что сразу на этапе производства допускают брак. Сейчас люди покупают китайские гитары, а потом бегут ко мне — нужно чинить, я объясняю, в чем дело, и говорю, что смысла делать ее нет. Лучше новую купить. И они идут и покупают такую же. Обидно за инструменты, за слушателей, за музыкантов. Родители часто покупают детям дешевую гитару, ну так, чтобы руку набить, а зря. Бедные дети, они и руки портят, и слух.

Но часто гитары ломаются не из-за брака завода, а из-за небрежности хозяина или чрезвычайных событий.

— Приходит ко мне однажды солдатик и показывает гитару с дыркой огромной. И так плечиками пожимает: «Ну вот». Что случилось спрашиваю — говорит, отмахивался неудачно. «От комаров?» — спрашиваю, он грустно так: «Да». Обращаться с гитарой нужно очень ласково, заботиться о ней, а не бить ей ближнего своего по голове.

Порой сделанные Михаилом гитары разлетаются по всему свету и оказываются у известных музыкантов

— Мои гитары есть у разных знаменитостей, так, например, мой инструмент есть у Джолин Тёрнера — музыканта из Deep Purple. Есть мой инструмент у священника баптистской церкви, который приехал ко мне прямо из Южной Кореи. У него было одно важное условие — чтобы на его гитаре не было ни одной китайской детали. Не любят они китайцев.

— Гриф своих гитар я делаю из карбона, советского ещё. Я работал в доме пионеров когда-то, и там у стены стоял кусок какого-то материала. Думал, что это пластмасса какая-то. Её даже хотели выбросить. Смотрю, а на ней номер есть. Стал спрашивать — оказалось, что это кусок того материала, из которого наш космический корабль «Буран» делали. У него прочность, как у самурайского меча. Теперь «Бураны» нам не нужны, а грифы для гитар из него — просто великолепные.

Был в практике мастера случай, когда к нему издалека приехали люди, а он взял и отказал.

— Семья приехала ко мне. Мальчишечка у них маленький был, играл с этой скрипкой и ударил её так, что она сломалась. Приехали ко мне и плачут — почините. Я заглянул в дырку и вижу — Страдивари написано. Инструмент там действительно был невероятного качества. Побоялся я трогать ту скрипку. Сфотографировал её со всех сторон и отдал назад. Не рискнул.

Но за старинные скрипки менее известных мастеров Михаил берется и делает на совесть.

— Пришёл парень молодой, просит починить скрипку. Скрипка принадлежала его матери, она ещё до войны на ней играла, — рассказывает мастер. — Инструмент, как помню, ещё 1776 или 1786 года. Видно было, что скрипка побитая и потрепанная жизнью. Её часто приходилось ремонтировать, и явно не всегда у хороших мастеров. Я таких называю «чумазыми». Вот эти чумазые мастера изрядно успели испортить инструмент. Я взялся, долго с ней возился и сделал наконец. Отдаю хозяйке, и она мне: «Это не моя скрипка!» Но я когда чинил — заметил, что на грифе была дырочка. Я ее аккуратненько деревцем закрыл, всё село как нужно, но немного осталось заметно. Показал ей это место и говорю: узнаёте? Пригляделась, подумала и узнала наконец.