Внутренности вместо гирлянды и репрессии за елки: волгоградцев шокировали настоящей историей новогодних традиций

Внутренности вместо гирлянды, жестокий прообраз Деда Мороза и репрессии за празднование Рождества — история привычных жителям Волгограда новогодних традиций оказалась не столь радостной и благополучной. Главный праздник года формировался более чем тысячелетие, уходя корнями не только в Древнюю Русь, но даже в Римскую империю. О том, какой многострадальный путь проделала елка, чтобы стоять в наших домах и при чем здесь внутренности девственниц, рассказала знаток традиций и культуры Ирина Юркова.

— Мы очень мало знаем о символике Нового года, — рассказывает Ирина. — Как думаете, сколько лет Деду Морозу и Снегурочке, которых мы привыкли видеть на елках? До 1935 года их вообще не было. Казалось бы, праздник, которому 25 столетий, но вот какие-то отдельные атрибуты еще совсем молодые.

К изучению праздничных традиций Ирина предлагает подойти издалека. В первую очередь необходимо понимать причины, по которым в разных культурах так трепетно относились к смене года. Оказалось, что поводы для этого у разных народов были очень схожие.

— Чаще всего здесь делают отсчет в четыре тысячи лет до нашей эры. Отправимся в Древнюю Месопотамию. Тогда, во времена Вавилона, царило лихое язычество, — погружается в отдаленное прошлое Ирина. — Новый год был очень сильно привязан к циклам сезонности. Люди мыслили максимально просто. Что нужно для того, чтобы обеспечить себя пропитанием? Земледелие. Отсюда исходят циклы сезонности, когда мы можем сажать культуры. Чаще всего такой точкой отсчета была весна. В Древней Месопотамии Новый год был в середине марта, он был привязан к весеннему равноденствию. Празднование было очень пышным, до двух недель. Все пьянствовали, выносили идолов, а апогеем всего было символическое унижение правителя Вавилона. Он снимал с себя все регалии власти, после чего жрец давал ему затрещину и таскал за уши. Когда у правителя лились слёзы, это означало, что он осознал свою смертность и будет работать на благо народа.

Несмотря на то что последняя традиция, к сожалению или к счастью, не дожила до наших дней, празднование Нового года началось уже в те далекие времена.

— В Древнем Риме тоже сначала в марте был Новый год, но после того, как императором в 46 году стал Цезарь и подарил всем календарь, эта дата сместилась на первое января, — рассказывает Ирина Юркова. — Именно тогда римские консулы принимали присягу. А еще январь был месяцем бога Януса — бога перемен и начинаний. Празднование было очень масштабным. Все дарили другу разные подарки, например мёд и инжир. Еще оттуда пошла традиция — как Новый год встретишь, так его и проведешь. Считалось, что в первые дни нового года именно поэтому и нельзя бездельничать.

С елкой история оказалась куда более запутанной и неоднозначной. Один из главных символов Нового года и Рождества появился у россиян относительно недавно.

— В этом плане на нас очень повлияли древнегерманцы. Для их народов хвойные деревья были изначально священными, — признаёт Ирина. — Это неудивительно. Когда всё вокруг замерзало, хвоя стояла зеленая. Кажется, будто бы она неубиваемая, вечная. С привязкой к истории о викингах ходит и история о том, что якобы наша традиция с гирляндами имеет более жуткую подоплеку. Якобы раньше викинги приносили в жертву девственниц и их внутренности развешивали на деревьях. Правда, в реальности никаких свидетельств, что это действительно массово происходило, не существует.

Долгое время украшение хвойного дерева считалось странным в российском обществе. Более того, в Древней Руси празднование Нового года не означало бурных гуляний. Изменилось отношение к празднику лишь с приходом к власти Петра Первого.

— Зазеленело, потеплело, значит жизнь началась. Изначально у нас праздновался день весеннего равноденствия, который зачастую перетекал в Масленицу, — говорит Ирина, — Длилось это до принятия христианства. После крещения Новый год на Руси стали отмечать первого марта, но масштабных гуляний в тот день не было. Так происходило вплоть до 1492 года. Уточню, что тогда летоисчисление было другое, со дня сотворения мира. Для того чтобы узнать, какой сейчас год по ветхозаветному календарю, нужно к нынешнему году прибавить 5508 лет. И вот в 1492 году Иван Третий издал указ, коим перенес Новый год на первое сентября. Это было удобно. Как раз завершался сбор урожая, начинался сбор податей. И жили так люди вплоть до Великого посольства Петра Первого.

По возвращении Петр Первый решил приучить россиян к европейским традициям. Среди них и было празднование Нового года. Особенно приглянулись императору украшенные елки.

— Вернулся он из Европы в декабре 1699 года максимально заряженным, — улыбается Ирина. — Насмотрелся в Голландии на украшенные к Новому году улицы и решил так же сделать и в Петербурге. Издал указ немедля ввести новые правила. Летоисчисление стало вестись от Рождества Христова, и была внедрена традиция украшения домов на праздник. Под раздачу попали богатые семейства. Им предписывалось перед входом в дома поставить хвойное дерево. А тем, у кого его нет, нужно было хотя бы веточку прикрепить. Приветствовались всякие гулянья. Полагалось, что украшения нельзя снимать до седьмого числа включительно.

В конечном итоге петровские реформы любви среди русского народа не возымели. Навязанные европейские традиции людям того времени показались слишком чуждыми.

— Это было не чуждо немцам, у которых Петр перенимал эту традицию. Если они делали традицию новогодней, то он — рождественской, религиозной, — рассказывает Ирина. — После смерти Петра Первого все благополучно забыли про это дело. Здесь сыграло роль не вполне однозначное отношение народа к хвойным деревьям. Максимально позитивное у славян отношение было к березе. При христианстве она стала символом Троицы. А вот к ельникам относились иначе. Густой еловый лес был местом, где жили лешие и нечистая сила. Елка была связана с погребальными обрядами. Покойнику путь выстилали еловыми ветвями. Негатив полный, казалось бы. Но на самом деле считалось, что ель — это дерево, которое может претендовать на звание мирового древа. Она имеет пирамидальную форму. И ее от греха подальше решили не трогать. А тут Петр ее в дом просит тащить.

Полностью уходить из российского общества хвойные деревья не собирались. Правда, символом праздника в привычном его понимании елка больше не была. Ее значение приобрело совсем иные оттенки.

— На добрые полвека елки стали опознавательным знаком питейных заведений. Их ставили у кабаков, причем каким образом: перед Новым годом ставили снежную, красивую. И всё. Стояла нетронутая до следующего года, — рассказывает Ирина, — Она осыпалась, но продолжала стоять. Отсюда пошел целый пласт эвфемизмов, связанных с пьянством. Эти места стали называть «Иван Елкин». «Пойдём к Елкину», «Елка упала, пойдем поднимать» — всё это означало посещение питейного заведения.

Однако уже в XIX веке петровская традиция восстала из мертвых. Причем на этот раз навязывать силой ничего уже не пришлось.

— Связано это с именем Александры Федоровны, супруги Николая Первого. В 1818 году, когда она уже жила во дворце Петербурга, начала ставить маленькую елочку в своих покоях как дань воспоминаниям, — говорит исследовательница. — Со временем ее приближенным эта история очень понравилась. Вскоре она решила поставить эти елочки в Аничковом дворце на праздник. Ну а уже в 1830 году вся знать, которая старалась перенимать традиции графства, начала скупать елки. Появились елочные базары. Индустрия начинает набирать обороты.

Влияние на формирование новогодних российских традиций по-прежнему оказывала европейская культура.

— В 1839 году появляется перевод «Щелкунчика» и «Повелителя блох». Сюжет там основывается на праздновании Рождества. Эти книги становятся настоящим пособием по организации елки, — говорит Ирина. — Появляются различные украшения, сувениры, подарки, открытки и несъедобные игрушки. В Петербурге на Невском проспекте стали продавать украшенные елки под ключ. По нашим меркам сегодня она стоила бы 72 000 рублей. На таких елках были кольца, серьги и драгоценные камни. В 1852 году в Петербурге впервые проведена публичная елка. Большое дерево стояло прислоненным к стене. Но вокруг тогда еще никакого движа не было. Люди только конструировали систему праздника.

Вслед за елкой в обиход вошло и ее необходимое дополнение — гирлянда. Пришла же она вновь из-за рубежа, а именно из Америки.

— Впервые гирлянду изобрел Эдвард Джонс, помощник Томаса Эдисона. Он из 80 лампочек бело-сине-красного цвета, сложенных полосами американского флага, собрал гирлянду и украсил ею елку, — говорит Ирина. — Он на это дело позвал журналистов. Уже вскоре появилась большая ель прямо у Белого дома, украшенная электрической гирляндой.

Именно в XIX веке началось формирование того Нового года, к которому привыкли современные волгоградцы. Второй же символ зимнего праздника тоже нашел свои истоки в этот период. Образ Деда Мороза перекочевал в современность еще из древних языческих сказаний. Правда, намерения у первых версий главного новогоднего гостя были отнюдь не праздничные.

— Конечно же, праздник не праздник без сопутствующих лиц. В Европе таким лицом был Святой Николай. Он, по преданию, жил в четвертом веке, стал епископом и любил незаметно помогать людям, — рассказывает Ирина. — Однажды он узнал, что бедный крестьянин хочет продать своих дочерей в рабство и решил исправить ситуацию. Бросил мешочки с монетами в дымоход. Внизу возле очага сушились носки. И теперь есть традиция развешивать их, чтобы Санта Клаус оставил там подарки. В православной традиции святой угодник Николай тоже очень почитаем, но выглядит иначе. Как новогодний гость у нас сначала появляется дед. Просто дед. Потом дед Елкич, а потом потихоньку начинает трансформироваться в Деда Мороза.

Аналоги зимних хранителей можно найти и в русской культуре. Но добротой и подарками похвастаться они вряд ли могут.

— Опять же, мы не можем избежать прошлого. В язычестве у Перуна были так называемые сезонные помощники — Трескун, Зимник и Карачун, — говорит Ирина. — Зимник повелевал морозами, Трескун управлял звуками. Карачун был духом, ответственным за преждевременную смерть. Его воплощением в лесу является медведь-шатун. Всё это трансформировалось в литературную основу. До второй половины XIX века никакого Деда Мороза не было. У Некрасова вышла поэма «Мороз, Красный нос». Там Мороз — жестокая сущность. Сюжет поэмы крайне печальный. Но позднее персонаж начал реабилитироваться.

Но есть в российской традиции празднования Нового года и кое-что российское. Речь идет о напарнице Деда Мороза — Снегурочке, не нашедшей аналогов в западной культуре.

— Данилевский пишет произведение об ожившей снежной девочке, — говорит Ирина. — Так мы движемся еще чуточку дальше, пока Островский не создает пьесу о Снегурочке. По сюжету она была дочерью Мороза. Сама пьеса большого внимания не получила до той поры, пока Римский-Корсаков не написал свою оперу по ней. А вот она уже бахнула так бахнула. Исполнялась как в России, так и за рубежом.

И вот, когда к началу ХХ века новогодние традиции всё же прижились в российском обществе, елка и Дед Мороз неожиданно для всех стали запретны. Если изначально европейские традиции навязывались российскому народу под страхом преследования, то после начала Первой мировой войны ситуация перевернулась с ног на голову, по крайней мере в голове власть имущих.

— В Первую мировую войну Священный синод выступил с осуждением всех традиций празднования, принесенных в Россию от немцев, — рассказывает Ирина. — Немцев как источник всяческих бедствий старались запретить, однако практика эта была неуспешной. После революции первые годы елку никто не демонизировал. Ленин даже в Сокольники на детский праздник приехал. Специально собирали детей, он покупал подарки. Но по пути на автомобиль напали. Приехал в итоге без подарков, но всё прошло нормально. Постепенно отношение меняется. Все вспомнили, что красивая, украшенная елка была доступна только богатым. Постепенно она превратилась в символ Рождества, и это сработало как триггер. Она стала символом плохого буржуазного прошлого.

Но удержаться новогодние репрессии в СССР надолго не смогли.

Сначала пытались уничтожить христианскую обрядность. С 1922 года вместо Святок была разнарядка проводить комсомольские Святки, — говорит Ирина. — Новоиспеченные комсомольцы одевались в разных древних божеств и разыгрывали сценку, чтобы всё превратить в сатиру. Но при этом люди неохотно отказывались от привычных традиций. Основной действующей силой были дети. Как можно у детей забрать елку? Даже когда появились специальные отряды, патрулирующие улицы и проверяющие окна на наличие празднования, были те, кто задергивал шторы и для детей ставил новогоднее дерево. В 1926 году борьба с елками окрепла. Всё дело происходило не очень весело до 1935 года, пока Сталин не призвал устроить наконец детям хорошую елку.

Наконец, пережив свой последний на сегодняшний день кризис, елка и Дед Мороз окончательно вросли в празднование российского Нового года. Правда, одна деталь в ней всё-таки изменилась — красная пятиконечная звезда на вершине. Рудимент из СССР по сей день присутствует на праздничном дереве миллионов россиян.

— После этого приказа сразу активизировалось производство игрушек. Естественно, Вифлеемскую звезду заменили на пятиконечную советскую. Стали появляться открытки. Ведущие — Дед Мороз и Снегурочка — впервые появились в 1937 году, — рассказывает Ирина. — А в 1954 году впервые была проведена масштабная кремлевская елка.