«Мама, меня везут обнулять»: женщина из Волгограда нашла сына в морге после странного звонка из зоны СВО

Волгоградка Екатерина Даниловская после нескольких месяцев поисков сына, последний раз выходившего на связь в середине октября, требует от командования части, где служил Максим Чебаков, ответов на неудобные вопросы. Женщина уверяет: исчезновению сына предшествовал странный звонок о том, что его везут «обнулять», а тело было найдено в морге не в военной форме, а в спортивном костюме. При этом в военно-следственном отделе по Южному военному округу заявили, что обращения матери к ним не поступало, а в военной прокуратуре пообещали дать оценку информации, изложенной в запросе редакции.

— Мой Максим Чебаков, сын, находился в исправительной колонии № 25 города Фролово и 10 июня подписал контракт для участия в СВО, — рассказывает женщина. — По распределению он попал в войсковую часть № 31832, служил в 3-й штурмовой роте 3-го батальона 57-го полка. В середине сентября у него, по его же словам, произошел конфликт с командиром с позывным Кот, в результате чего он и еще пять человек самовольно покинули расположение части.

В 2018 году Максим Чебаков был приговорен к 10 годам и 3 месяцам колонии строгого режима за продажу синтетических наркотиков. Приговор вынес Калачевский районный суд. Он учел, что у подсудимого обнаруживались признаки психологического расстройства, а также отрицательную характеристику в быту, а также тот факт, что преступление, совершённое Максимом Чебаковым, относится к категории тяжких. Вместе с тем суд также учел признание вины и раскаяние, способствующее раскрытию преступления.

Решение было обжаловано в Волгоградском областном суде, однако осталось без изменений. Спустя шесть лет после приговора мужчина решил искупить вину, подписать контракт и отправиться в зону специальной военной операции.

— Они поддерживали связь с ребятами, оставшимися в воинской части, — вспоминает женщина. — Я уговорила сына вернуться, надеясь на гуманность командиров. Это было в конце сентября, вечером. Мы с ним поговорили и договорились, что утром он идет в расположение части. Это было в Донецке, на съемной квартире, где он жил. Туда приехали военные, сбежавшие из какого-то госпиталя. За ними приехала военная полиция, там же оказался и мой сын. Последний раз он мне звонил 12 октября. Говорит: «Мама, люблю, целую, прощаюсь с тобой. Меня везут „обнулять“, в спортивном костюме, без оружия. Забрали жетон и военный билет, звони в прокуратуру и ФСБ, я слишком много знаю! Помоги мне! Я тебя люблю, ищи мое тело в Катериновке».

До этого мужчина смог позвонить своей девушке. Ниже — запись разговора с ней, на которой молодой человек уверяет: его жизнь оценили в 4 миллиона рублей.

— Алло. А? Алло.

— Привет, говорю!

— О, привет.

— Как дела?

— Ничего.

— А?

— Ничего, потихонечку.

— Что с голосом?

— Да ничего, нормально всё. Твои дела как?

***

— Понимаешь, меня просто обнуляют.

— Ты что?

— Меня просто обнуляют. Меня сейчас отправили на штурм. Наша «бэха» заглохла, БМП. Сейчас вот, ну, заведут ее, либо, ***, новую, и всё, я просто обнуляюсь. В Константиновку отправляют.

— Маме позвони.

— Нет.

— Почему?

— Не хочу расстраивать ее.

— А?

— А я уже не знаю, кому верить.

***

—  Мне зарядили 4 миллиона, если хочешь жить…   Просто у меня нет времени сейчас разговаривать. Нет. Телефона ***. Они забрали мой военник, всю ***, там, этот… Как, скажи? Жетон… То есть, ну, меня просто обнулить отправляют. Как бы это ни для кого не секрет. Одели мешок на голову, вывезли, посадили в «бэху» в наручниках. Ну ты, ***, сама понимаешь.

— Ну… Маме позвони!

— Не хочу. Всё. Ее расстраивать.

Нина, девушка Максима, рассказала, что молодой человек, хоть и числился в штурмовом отряде, но на штурмы не ходил. Командир с позывным Кот перевел его в мотоциклисты и выдал разрешение на свободный выезд из подразделения в любое время дня и ночи.

— Все проблемы Максима начались тогда, когда их задержала военная полиция, — рассказала женщина. — Сказали, что они якобы дали показания на Кота. И вот тогда начались проблемы. Звонили сослуживцы Максима, все из исправительных колоний. Ничего не требовали, просто говорили, что Максим тут столько всего натворил, взял миллион и что именно эта сумма нужна, чтобы решить его вопросы. Потом сумма как-то плавно увеличилась до четырех миллионов. На следующее утро после этого разговора я общалась с его мамой. Нужно уже было 7 миллионов рублей.

Женщина признаёт: она держала связь с человеком, который, по словам Максима, служил в военной полиции. Нина уверяет: ее молодой человек сам дал номер телефона, сказав, что этот человек поможет в случае чего.

— Мы звонили ему, он отвечал, что Максим столько дел наворотил, — вспоминает Нина. — То говорил, что есть информация о его судьбе, то нет, то что-то пытался узнать через нас… В общем, полное беззаконие. Было всего два человека, которые, образно говоря, нам помогали и давали хоть какую-то информацию о Максиме. Когда мне сказали, что Максима уже нет, я связалась с его командиром с позывным Запал, объяснила, что есть такая-то информация. Он вспылил, вскрикнул: «Откуда вы это всё берете, всё неправда». А через пару дней мама Максима звонит и рассказывает, что этого парня якобы видели избитым, а он, на секундочку, сидел в военной полиции. Сейчас он числится «500-м», то есть дезертиром. Его избили — и человек пропал. Второй, кто рассказывал про Максима, сначала нас заблокировал, потом разблокировал и сказал, что «его четыре дня разбирали и собирали». Как я поняла, его четыре дня избивали, всё тщательно скрывают и ничего не рассказывают.

—  С 14 октября он считается пропавшим без вести, но всё это время мне отвечают: он активный, на боевом задании. Но сын так и не объявляется, — говорит женщина. —  Я начала писать во всех поисковых группах — пока никаких результатов. Хорошо, если сына, как он сказал, «обнулили», верните мне тело! Отдайте моего ребенка, чтобы я его похоронила и ходила к нему на могилку! Неужели он этого не заслужил? Мы купили ему мотоцикл, он постоянно ездил на передок, возил боеприпасы и продукты, вывозил раненых. Однажды был прилет в мотоцикл, его отбросило, не причинив никакого вреда. Неужели, если человек оступился, ему нельзя дать другой шанс?

V1.RU направил запросы в военную прокуратуру, военный следственный отдел по Южному военному округу и Южный военный округ с просьбой уточнить судьбу рядового Максима Чебакова. В прокуратуре Южного военного округа на запрос редакции V1.RU ответили лаконично.

— Ваш запрос рассмотрен в прокуратуре Южного военного округа, — говорится в ответе надзорного ведомства. — Изложенной в нем информации будет дана оценка. О результатах заинтересованные лица будут уведомлены в установленном порядке.

В пресс-службе Южного военного округа на запрос редакции V1.RU не ответили, в военно-следственном отделе по Южному военному округу уточнили, что мать Максима Чебакова не обращалась к окружным военным следователям.

Однако позже у женщины появилась надежда, что ее сын жив, но находится в плену.

— На данный момент мы оформляем документы о том, что мой сын числится без вести пропавшим, — рассказывает Екатерина. — Однако я недавно увидела ролик с пленными, снятый одним из фондов, занимающихся обменом. Там был мужчина, на видео — 50/50 мой сын, люди в плену меняются, но голос — точно его. В части мне сказали, что искать его только по голосу не будут. Я обратилась в Минобороны с просьбой включить Максима в список на обмен — ответов пока не поступало.

Тем временем Екатерине пришел ответ из военной прокуратуры, где говорится, что разбирательство по делу ее сына идет в зоне СВО.

— Мне удалось выяснить, что из группы, в которую входил Максим, четверо числятся пропавшими без вести, один убитый и один раненый, — говорит женщина. — Я просила узнать у раненого, что с моим сыном, мне ответили: не положено давать такую информацию. В списках убитых Максима тоже нет, но при этом у меня не просили никаких его особых примет. Все его родинки и шрамы я отправила для опознания только вчера — у него с собой не было ни жетона, ни военного билета. Девочки, работавшие в госпитале в Ростове, говорят, что там нет тех ребят, у кого отшибло память. В общем, я уже не знаю, что и думать, сын как сквозь землю провалился.

Когда материал готовился к публикации, Екатерина сообщила, что нашла сына и ждет, когда его тело привезут домой.

— 7 декабря я была в морге, и мы ничего не нашли. Предположительно он в это время уже был там, но, так как тело осмотрено не было, нам никто ничего не показал, — еле сдерживая слёзы, рассказывает женщина. — 8 декабря тело опознали по видеосвязи, его везут домой. Сына достали из черного пакета в кроссовках, спортивном костюме и футболке. Погиб, как сказали, от ранений головы и брюшной полости. Сейчас всё пройдет, я похороню сына, но не просто так, а буду делать дополнительную экспертизу, а потом хочу обратиться в Москву. Я же говорила, что есть аудиозвонок о том, что его везут убивать, и я не могла знать, что потом найду его в спортивном костюме. Мне не дали это видео, запрещено, но тело сына я видела своими глазами.