Невозвращенцы: субъективная колонка о том, как относиться к людям, которые сбежали за рубеж

В последнее время всё чаще звучат предложения каким-то образом репрессировать выехавших из России граждан. Причем речь идет не о наказании за доказанные провинности, нет, врагами предлагается объявить людей просто за то, что они посмели покинуть территорию страны. Отдельные деятели вроде политолога Богдана Безпалько договорились уже до того, что таких «предателей» нужно лишать гражданства. Наш коллега из Новосибирска, обозреватель NGS.RU, считает, что подобного рода «инициативы» больше похожи на диверсию против своей страны. Подробности — в его авторской колонке.

Людям свойственно путешествовать, менять место жительства. Вся европейская (а значит, и мировая) цивилизация обрела нынешнюю форму потому, что сотни тысяч людей снимались с насиженных мест и ехали куда-то за тридевять земель. Освоение Сибири (в которой мы живем), кстати, тоже было бы невозможно без таких вот непосед, искателей лучшей жизни, не согласных с поговоркой «где родился, там и пригодился». Мой прадед, например, приехал в Сибирь из-под Ровно по Столыпинской реформе.

За время жизни в Новосибирске не меньше 30 человек, которых я знал лично (на том или ином уровне), уехали из России, чтобы осесть в самых разных уголках земли: Япония и Аргентина, Турция и Австралия, Канада и Швеция, Италия и Таиланд. Обстоятельства и мотивы у этих людей были разными. Кто-то отправился за рубеж еще в 90-х, когда «заграница» сама по себе выглядела свидетельством какого-то жизненного успеха. Потом ситуация выровнялась, делать карьеру и зарабатывать сопоставимые (а то и большие) деньги стало возможным и на родине. Но всё равно не было года, чтобы кто-то не собирал «последний чемодан». На этот раз люди уже бежали не от чего-то, а к чему-то. К интересной работе, к стране, которая запала в душу, просто из желания что-то кардинально изменить в своей жизни.

И должен заметить, что в абсолютном большинстве все эти люди вовсе не пытались со своей первой родиной окончательно порвать. Здесь остались их родные, друзья, они сюда приезжают периодически в гости. И вообще, даже давно получив гражданство других стран, остаются русскими, пытаются заставить говорить по-русски выросших в другой стране детей, участвуя в какой-то жизни других таких же эмигрантов, для кого русский язык — родной. Никто из них не встретил на новом месте жительства молочные реки с кисельными берегами. В каждой стране оказалась масса своих специфических сложностей и недостатков. Но так уж вышло, что жизнь в Канаде, Франции или Киргизии им показалась более привлекательной.

И вот сейчас всё чаще приходится слышать, что эти уехавшие — предатели. Оставили, дескать, страну в трудный момент. Такое отношение к уехавшим за границу появилось не сегодня. Этот пропагандистский стереотип начал формироваться еще в середине XIX века, став общим местом уже в СССР. Даже просто туристическая поездка в страну соцлагеря требовала получения рекомендаций с места работы. А уж осмотр достопримечательностей Парижа или Рима для советского человека, чья работа не была связана с загранкомандировками, и вовсе находилась по достижимости где-то на пару ступенек ниже полета в космос. И для тех, кто решался вырваться из этих объятий развитого социализма, зачастую это был билет в один конец.

Такая ненависть (смешанная всегда с завистью) к уехавшим не является каким-то общим правилом. Миллионы китайцев живут по всему миру, и никому в КНР не придет в голову считать их врагами и предателями. Напротив, они воспринимаются как представители большого единого народа в далеком мире. Несмотря на весь показной патриотизм американцев, никому в США сегодня не придет в голову подозревать в измене родившегося в Айове американца, который, заработав достаточно денег, прикупил с пенсии домик где-нибудь на берегу Средиземного моря. Да и сами европейцы едут за карьерой (или любовью) на другой конец света.

Человек не принадлежит никакому государству. У него, конечно, могут быть по отношению к государству какие-то обязательства (взаимные, кстати), но их хорошо бы обговорить на старте. Но рожденный в одной стране человек не обязан до конца жизни хранить верность конкретному субъекту международного права. Это субъекту стоит озаботиться тем, чтобы его граждане хотели бы в нём жить.

Потому что родина — это не группа каких-то высокопоставленных лиц с серьезными лицами, а мы все. И если мы все хотим, чтобы нас было больше, то вместе должны создавать условия, в которых люди не просто не будут уезжать из страны, а наоборот, станут стремиться в нее попасть.

Большинство уехавших в последнее время — это молодые (или хотя бы просто полные еще сил) люди. Многие из них обладают востребованными на мировом рынке профессиями. И закрыв им въезд назад, страна добьется только того, что эти выехавшие на время граждане России просто вынуждены будут искать себе страну уже для постоянного проживания. И наверняка найдут. И родина (то есть мы все) станет беднее. Так что врагами оказываются вовсе не те, кто сейчас ищет себе применение в Алма-Ате или Белграде, а те, кто пытаются сделать так, чтобы уехавшие не вернулись никогда.

В 1952 году, когда Чарли Чаплин выехал на премьеру своего фильма «Огни рампы» в Лондон, американские власти запретили ему въезд назад. Страна была охвачена антикоммунистической истерией, врагов искали (и, разумеется, находили) везде. Не пощадили даже такого классика, чей вклад в мировую и американскую культуру был уже тогда всем очевиден. Сам классик мирового кино прожил оставшиеся ему еще 23 года в Швейцарии, и, в общем, если кто-то пострадал от этого, то репутация самих США. Удивительно всё же, как борцы с иностранной заразой оказываются духовно близки к самым ярким этой самой заразы представителям.

Наши коллеги из UFA1.RU рассказали историю врача-блогера Глеба Глебова, который сейчас живет на Северном Кипре. Медик, когда-то работавший в ковид-госпитале, перебрался в другую страну в мае. Как и почему он эмигрировал — читайте в материале.