«Это всё нейросеть»: убившая своего ребенка жена участника СВО заявила, что следователи смонтировали видео ее допроса

Острый сюжетный поворот в духе «Шерлока» от BBC произошел в ходе очередного судебного заседания по уголовному делу в отношении Екатерины Аккубековой из Волгограда. Женщину обвиняют в убийстве своего годовалого ребенка, которого она оставила дома одного, а сама уехала распивать с подругой. 24 июня она наконец-то согласилась дать показания. В них она полностью опровергла свои предыдущие слова, в которых признала вину, и заявила, что следователи смонтировали видео с ее допросом.

Напомним, что чудовищная история произошла в одном из домов на улице Автомагистральной Краснооктябрьского района в августе 2023 года. Муж Екатерины — военнослужащий, который выполнял боевые задачи в ходе спецоперации на Украине. Последний раз соседи видели его во время отпуска — в мае прошлого года, когда семья вышла на прогулку с коляской. Затем он снова уехал, а 24-летняя Екатерина осталась с их девятимесячным сыном. Потом соседи почувствовали ужасный трупный запах, который поднимался по вентиляции и заходил во все смежные квартиры. Сначала подумали на свалку неподалеку, которая скопилась из-за мусорной войны. Но позже они узнали, что всё это время дышали запахом разлагающегося тела младенца.

Тело мальчишки обнаружила бабушка, приехавшая навестить родных. Она же вызвала полицию. Позже экспертиза выяснит, что мальчик умер от обезвоживания. На первом допросе женщина призналась, что целенаправленно уехала из дома, чтобы погубить ребенка.

На предыдущем заседании в начале июня 2024 года Аккубекова отказалась от дачи показаний, потому что на заседание не явился ее супруг — участник СВО. Она хотела рассказать свою версию событий в его присутствии. И хотя он не явился и на заседание 24 июня, обвиняемая наконец-то решила высказаться.

В ходе дачи показаний Екатерина сообщила, что все ее показания на стадии предварительного следствия — неправда, а на нее оказывалось давление. Она рассказала, как, по ее новой версии, всё было на самом деле.

В июле 2023 года она жила в своей квартире с восьмимесячным малышом и подругой. В какой-то момент подруга пришла к ней и рассказала, что у нее проблемы. Якобы ее с друзьями остановили сотрудники полиции, задержали за правонарушения или преступления, связанные с оборотом наркотиков, и потребовали 30 000 рублей за непривлечение к уголовной ответственности. Подтвердить эти слова какими-либо фактами или доказательствами Аккубекова не смогла. Ее подруга в своих показаниях подобного не упоминала.

Екатерина сообщила, что хотела помочь подруге и решила сдать свой мобильный телефон в скупку. Оставила подругу с ребенком, а сама пошла сдавать телефон. Выручив за него почти 30 000 рублей, она вышла из скупки, где ее уже ждала подруга.

— Я спросила у нее, где ребенок, почему она тут. Она ответила, что пришла моя свекровь, выгнала ее и сказала, чтобы ни я, ни она в этой квартире больше не появлялись. После этого подруга предложила мне поехать к ней, — сообщила Аккубекова. — Деньги я ей сразу же отдала, чтобы она урегулировала ситуацию с полицией.

На вопросы о том, почему она не поехала домой и не связалась со свекровью, чтобы выяснить, действительно ли она пришла домой и осуществляет ли она уход за ребенком, она не смогла. В целом в ходе заседания Аккубекова неоднократно отвечала не на тот вопрос, который ей задавал гособвинитель, суд или ее же адвокат, а на какой-то другой. Часто говорила, что не поняла вопрос, и поэтому ответила не то, либо ничего не ответила. То она ссылалась на отсутствие денег, так как отдала все подруге, и якобы поэтому не смогла доехать до дома и проведать ребенка. То говорила, что подруга отказывала ей в просьбах дать телефон и связаться со свекровью.

— После скупки мы поехали к подруге. Я думала, что с сыном всё хорошо, что он со свекровью. Я не могла связаться со свекровью, подруга мне не давала телефон, я не знаю номера наизусть, а свой я сдала, — говорила подсудимая. — У подруги мы убирались, смотрели телевизор, готовили. Она всё время уходила куда-то, меня всё время бросала.

По удивительному стечению обстоятельств, в день смерти ребенка, 7 августа, Аккубекова выпросила у подруги доступ к ноутбуку, где авторизовалась в своих соцсетях. Там ей пришло сообщение от сестры ее мужа, в котором та сообщила о гибели мальчика.

— 7 августа, когда я уже знала о смерти ребенка, у меня истерика ужасная была, — сообщила Аккубекова. — Подруга со своим молодым человеком бесилась. А я реву, меня трясет. Я ревела у окна. Подруга спросила, что случилось. Я сказала, что сын умер. Она спросила, почему и как. Потом я пошла немного успокоиться. Вообще я хотела покончить жизнь самоубийством в душе, но у меня подруга отобрала лезвие и нож. Подруга сказала, не хочу ли я прогуляться. Я сказала, что мне не до этого. Ее парень тоже звал гулять. Я спросила, куда мы пойдем. Подруга сказала про пляж. Я не красилась, вышла в домашнем. То, что я красилась, как говорила подруга, это вранье. Мы пошли за сигаретами. Потом подруга мне сказала, что она познакомилась с пацанчиком, предложила покататься. Я сказала, что не хочу. Тогда подруга предложила меня отвезти к девчонкам. Ну и так и получилось.

Услышав противоречия между показаниями, данными в ходе предварительного следствия и нынешними словами подсудимой, прокурор подал ходатайство о том, чтобы сначала зачитать предыдущие показания Аккубековой. А когда обвиняемая и их назвала враньем, после чего заявила о давлении со стороны следствия, прокурор попросил показать видео первого допроса тогда еще подозреваемой в убийстве ребенка, а также ролик с дачи показаний на месте преступления.

На видео Аккубекова сначала сидит в кабинете следователя, потом они вместе с понятыми прибывают в квартиру, где умер ее годовалый малыш. Там Аккубекова показала, как укладывала его спать в последний раз — 3 августа. Тогда еще подозреваемая на видео прямым текстом говорит, что устала от ребенка и решила отдохнуть, поэтому уехала из квартиры гулять и выпивать с подругой. Ребенка она решила посещать раз в несколько дней, осознавая, что он может умереть. На видео женщина полностью признала вину в содеянном и сказала, что дала показания добровольно, без давления, и претензий к следствию не имеет.

После просмотра ролика прокурор и суд попросили Аккубекову объяснить, почему, она сейчас настаивает на давлении со стороны следствия, но при этом неоднократно подписывала протоколы с признательными показаниями, а также на видео заявляла, что полностью признает вину.

— Этого ничего не было, это всё бред. Я вообще не знала, что видео снимали. Меня следователь просил просто подержать манекен и сфотографироваться с ним. Потом что-то давал подписывать. Это видео бред, монтаж. Сейчас нейросети же есть, его, наверное, подделали, — заявила Аккубекова.

От такого заявления впал в краску даже адвокат обвиняемой по назначению, который от дачи комментариев после судебного заседания отказался. Но, судя по его реакции, такой жест от подзащитной явно был для него неожиданностью.

Сочтет ли суд необходимым назначить экспертизу и проверить видео с первого допроса и дачи показаний на месте на предмет монтажа — пока неизвестно. Также неизвестна и роль нейросетей в создании указанного ролика. Достоверно ясно одно — Аккубекова заявила позицию, с которой не был ознакомлен ее адвокат, бесплатно предоставленный государством в качестве реализации права женщины на защиту в ходе судебного разбирательства.