«Продолжим третьего сентября»: суд сделал паузу в деле о гибели 11 волгоградцев на катамаране

На сегодняшнее заседание пришла мама погибшего Виталия Неграша, которой каждое заседание дается с большим трудом.

— До заседания нам поступил очередной отвод от гражданского ответчика Прохорова, который обвиняет судью в совершении преступлений, — читает судья Никитина.

А у нас снова перерыв. В очередной раз судье Никитиной пришлось уйти в совещательную комнату, чтобы решить вопрос об отводе. Участники заседания, которые еще не привыкли к ходатайствам Алексея Прохорова, пытаются на ходу разобраться в юридических терниях.

Тем временем напомним, что Леонид Жданов является директором лодочной станции ООО «Пристань», где швартовался катамаран, принадлежавший экс-главе Калачёвского района Дмитрию Хахалеву. В компании сотрудников ГИБДД и членов их семей он отправился 11 июня отдыхать на борту яхты. Вечером катамаран столкнулся с проходившим по Волге судном «Капитан Вечеркин». В результате трагедии погибли 11 человек.

По уголовному делу проходят Леонид Жданов и погибший Дмитрий Хахалев. Директора лодочной станции следователи обвиняют в том, что он выпустил компанию на речную прогулку. Волгоградцы уверены, что все обвинения притянуты за уши. Судить Жданова, заявляют горожане, — все равно что судить владельца парковки, на которой стояла машина, попавшая потом в ДТП.

Адвокат Надежды Хахалевой уверен, что судья Ворошиловского района оправдает Леонида Жданова и признает виновным в трагедии погибшего Дмитрия Хахалева.

Гражданский защитник матери Дмитрия Хахалева уже не в первый раз пытается уличить судью в преступлениях против правосудия и обещает начинать с отвода каждое заседание. Пока мужчина держит свое слово.

— Судья Никитина совершила преступления против правосудия, — зачитывает мужчина. — Из вашего постановления видно, что вы не осознали свою вину, в содеянном не раскаялись и не встали на путь исправления. Вместо заглаживания вреда вы решили сделать вид, будто трижды продлевали арест имущества погибшего Дмитрия Хахалева. К сожалению, скрыть истину у вас не получится.

На прошлых заседаниях Алексей Прохоров пытался привлечь внимание родных погибших и студентов, которым он намерен доказать «истину».

— Чему избиратели Путина должны верить больше? Вашему постановлению или фотографии, сделанной журналистами? — рассуждает адвокат. — Вы решили на все закрывать глаза, пользуясь своей неприкосновенностью.

Отвод от Алексея Прохорова вновь отклонили. Но, кажется, его это ничуть не расстроит — подавать такое же ходатайство он обещает перед каждым заседанием.

Судья вызывает Елену Кондратенко — маму двух погибших сестер Елены Кондратенко и Юлии Сапунковой.

— Вообще-то я уже работаю... Пошла в бизнес вместо своих детей, — женщина не сдерживает слез. — Дочь только прилетела из Китая, другая — из Турции. Серьезные деловые люди. Они мне сказали: «Мама, мы пойдем на день рождения». Готовились, одевались. Все серьезно было. Я настолько была в них уверена, что даже не думала, что они могут сесть на лодку с плохим человеком. В тот день они отправляли мне фотографии — счастливые, веселые. Я даже порадовалась за них. Они действительно заслужили этот отдых.

Как и другие волгоградцы, женщина не могла поверить в трагедию на катамаране.

— Сначала я даже не поверила, что такое может быть с моими детьми. Может быть, шутка какая-то? Но Миша — муж Лены — приехал, все рассказал... Наверное, хотел как-то подготовить. Он же знает, что я с высоким давлением всегда.

На этих словах платок из сумки достает и мама Виталия Неграша.

О трагедии на катамаране спрашивают и родного брата погибшего полицейского Александра Алифашкина, который работает пожарным.

— Я сначала был не в курсе, что они поедут на Волгу. Я в обед позвонил Лене Алифашкиной, чтобы поздравить с днем рождения, и она меня пригласила. Приезжайте, говорит. Не сказала, что на катамаран. Я отказался, потому что был на больничном. Потом уже часов в 10 или в 11 мне позвонил двоюродный брат и сказал: «Катамаран разбился. Походу, наши». Я сразу же поехал к «Гасителю»... По пути мне прислали список погибших, в котором я увидел имена родного брата, его жены и ее родного брата. С Хахалевым я лишь однажды пересекался на турбазе, когда мы отмечали день рождения Лены.

В качестве моральной компенсации брат погибшего волгоградца просит десять миллионов рублей.

— Елена Неграш — моя родная сестра. У нас нет родителей, и она нас воспитала. Третьего июня мы встречались, и она сказала, что всей семьей пойдут на день рождения к Алифашкиным. У нас была группа «Три сестры», и весь день мы делились фотографиями, видео. Мы знали почти все, что они делали. Последнее сообщение я получила минут за 20 до столкновения... Они сели на мель. Потом я думала, что они доехали, но сообщения от них не пришло, — рассказывает Виктория.

Сомнений в том, что за штурвалом катамарана стоял именно Дмитрий Хахалев, у сестры погибшей женщины не возникает.

— Нам она сказала, что за штурвалом стоит то ли знакомый, то ли родственник Алифашкиных. Мы еще так смеялись — якобы Хахалев на этой яхте путешествовал по разным странам. Но это же обычный катамаран! На нем только по Волге ездить. Я знаю, что мои никто не употреблял спиртное. Пил ли Хахалев, мне неизвестно.

Голос сестры Виктория в последний раз слышала за несколько часов до страшной аварии. Женщины созванивались.

.

— У нее был ко мне срочный вопрос личного характера. О повреждениях катамарана, севшего на мель, Лена ничего не говорила.

Заявление родной сестры Елены Неграш о признании ее потерпевшей почему-то датировано 16 мая.

— Ошиблись, наверное... Я тогда была в состоянии, что ничего не понимала, — объясняет Виктория. — У меня вопрос. Где второй участник аварии? Они были на работе и должны ответственнее подойти к этому вопросу. Я слышала запись: они даже общались с ними, как с кутятами. Да, понимаю, что компания тоже была виноватой. Пили, гуляли. Но, может быть, на барже могли что-то предпринять. Почему их не проверили на алкогольное опьянение?

Речь о барже, в которую в фарватере влетел катамаран. Следствие не нашло признаков вины тех, кто был на «Вечеркине».

Полицейский Сергей Шкуренко — пятый волгоградец, выживший на затонувшем катамаране. Сейчас о речной аварии рассказывает именно он.

— О том, куда мы направлялись, я узнал только в тот день, — объясняет мужчина. — На лодочной станции мы погрузились на катамаран и отправились на другой берег Волги, где уже праздновали день рождения Лены. К вечеру стали отправляться обратно, но по какой-то причине не причалили к берегу. В это время к нам подплывали сотрудники полиции. Мы поехали за остров Сарпинский: люди начали уже переживать, потому что было темно. По сумеркам мы отправились назад, несколько раз садились на мель. Когда мы в последний раз вытолкали катер, произошло столкновение. Оказавшись на воде, я понял, что случилось. Меня вытащили и привезли на эту баржу.

Напомним, что на прошлой неделе Южное СУТ СК России сообщало о новом подозреваемом в трагедии — начальнике линейного отделения полиции в речном порту Волгограда Анатолии Климове. Ему вменяется «Халатность».

Суть обвинений заключается в том, что в злополучный день полицейский якобы мог остановить Хахалева. Он знал, что судно не зарегистрировано, а у Хахалева нет навыков управления и прав.

— Подозреваемый, находясь при исполнении своих должностных обязанностей, управляя служебным катером, осуществлял мероприятия, направленные на выявление преступлений и правонарушений на обслуживаемой ЛОП в речном порту Волгограда территории, — уточнила Анна Терземан. — Встретив Хахалева, подозреваемый не предпринял мер к пресечению совершаемых им административных правонарушений, не отстранил последнего от управления и не пресек его противоправные действия, в результате чего вечером в тот же день Хахалев, управляя маломерным судном, допустил столкновение с концевой секцией несамоходного судна теплохода «Капитан Вечёркин».

Коллеги Климова искали его вину. Но не нашли. Проверку проводили сотрудники ОСБ УТ МВД России по ПФО.

— Информация своего подтверждения не нашла, — сообщили в управлении сайту V1.RU. — В случае установления судом вины сотрудника полиции, он будет уволен со службы в органах внутренних дел и привлечен к установленной законом ответственности.

Вернемся к рассказу Сергея Шкуренко. Год назад на лодочной станции он не заметил ни одного сотрудника.

— Когда мы ехали на тот берег, я даже спрашивал у Хахалева, есть ли у него документы на катамаран и стоит ли тот на учете. Тот ответил положительно, и я успокоился, — рассказывает волгоградец. — Все время катамараном управлял именно Хахалев. Выпивал ли он, я не видел. Но он был полностью адекватным.

На обратном пути пассажиры «Елани-12», по словам полицейского, встретили своего коллегу, который стал новым подозреваемым по делу о крушении.

— Когда мы вечером переправлялись с Сарпинского, к нам подъехал патрульный катер. Либо это были сотрудники ГИМС, либо полиции. Только после того, как они уехали, Хахалев сказал нам, что это был начальник речной полиции Климов. У них были личные дела. Его приглашали к нам на катамаран, но тот отказался. «На Елани-12» и посередине, и наверху стояли включенные фонари. Но освещали ли они путь, я не обратил внимания. Я полностью доверял капитану судна. Был уверен, что все будет нормально, и мы доберемся до берега.

За несколько минут до столкновения пассажиры катамарана слушали музыку и громкий шум мотора.

— За несколько секунд я был в задней части катамарана. Как только зашел в каюту, произошел удар. Я не видел ни световых, ни звуковых сигналов. Знаю лишь, что за секунду до удара Хахалев резко повернул руль вправо. Первая мысль была, что мы ударились о пирс набережной. Когда я вынырнул на поверхность, увидел баржу и все понял... — объясняет Сергей Шкуренко.

После сильного удара вода в один миг затопила катамаран. Не понимая масштабов речной аварии, Сергей Шкуренко кричал: «Выходите, выходите».

— Никому это не удалось, потому что через распашные двери хлынул сильный напор. Когда я был под водой, понял, что мне нужно что-то делать и стал подбираться к этим дверям. Я видел, как трескается стекло. Попытался его выбить, но у меня не получилось. Я набрал воздуха и наощупь полез в сторону выхода. Вынырнул в верхний люк и оказался впритык с баржой. Я попросил о помощи, и мне скинули канат. Огляделся и увидел Анну Шкуренко. Пытался ее спасти... Крикнул и услышал, что сейчас за нами подъедут.

Сотруднику полиции гораздо проще говорить на «судебном» языке. Сейчас он размышляет именно с правовой точки зрения.

— Сотрудников лодочной станции я не видел, какую они услугу могли мне оказать? — рассуждает Сергей Шкуренко. — Ответственность несет водитель судна, потому что опасность для моей жизни возникла именно в момент столкновения.

На вопрос о виновных Сергей Шкуренко отвечает однозначно: Хахалев, Жданов и Климов.

— Хахалев проспал нужный момент. Был бы повнимательнее, возможно, этого бы не произошло, — предположил выживший волгоградец. — Давайте я о вине Жданова говорить не буду. Мне достоверно известно, что этот человек должен был обеспечить выход этого судна от берега. Проверить документы, удостоверение. Свои источники я разглашать не буду. О должностных инструкциях я не знаю. Но мне известно, что он должен был проверить. Когда я выступал с берега на борт судна, для меня уже существовала опасность. На воде может произойти все, что угодно.

— Если бы был контроль, никто бы не погиб, — настаивает Сергей Шкуренко.

После того, как Сергей Шкуренко назвал фамилии тех, кто, по его версии, виновен в смерти 11 человек, в зале поднялся шум.

— Дети бы сиротами не остались, — подключается мама погибших Елены Кондратенко и Юлии Сапунковой.