«Это лучшие, нас награждал сам Путин»: волгоградка перед смертью от COVID-19 умоляла увезти ее из больницы

81-летняя Светлана Ломакина умерла в реанимации Волгоградской областной клинической больницы № 1 после трех недель, проведенных на искусственной вентиляции легких. Несмотря на положительные тесты, пожилую женщину до сих пор не признали жертвой коронавирусной инфекции. Дочь погибшей Ирина Ломакина уверяет, что и методы лечения, и странное исчезновение документов до сих пор остаются «тайной, покрытой мраком». Подробности запутанной истории — в нашем материале.

Ни букета хронических болезней, ни аптечки с лекарствами на все случаи жизни — дочь 81-летней волгоградки утверждает, что до визита в больницу ее мама почти не жаловалась на здоровье. В своем возрасте женщина без лифта поднималась на восьмой этаж.

— В начале июня в Волгоград приехал мой брат. Возглавляя рекламное агентство, он выполнял заказ Министерства обороны, которое строило инфекционные госпитали. Из Волгограда его отправили в Воронеж, несмотря на то, что тесты на COVID-19 были отрицательными, спустя три дня ему стало плохо, — вспоминает Ирина Ломакина. — Когда он вернулся в город, врачи поставили диагноз «ангина». Как медик я заставила его сделать КТ. С результатами исследования его все-таки положили в больницу. Тогда же первые симптомы появились и у мамы.

Сбив температуру парацетамолом, семья на несколько дней забыла о болезни. Однако вскоре отметки на градуснике вновь поползли вверх.

— Я вызвала участкового терапевта, которая осмотрела маму и назначила ей антибиотики. Меня предупредили, что у пожилых людей может случиться дистресс- синдром — то есть внезапная остановка дыхания, — уточняет волгоградка. — Я не только послушный человек, но и медик (медсестра детской инфекционной больницы, а ныне — фармацевт), поэтому вызвала скорую помощь. В первый день машина ехала к нам семь часов — мне откровенно сказали, что из-за коронавируса у медиков начался полный завал. Мама попросила лечиться амбулаторно и сказала: «Если что случится, ты меня отвезешь». Но я всё же убедила ее лечь в госпиталь, и в ночь с 17 на 18 июня мы снова вызвали скорую помощь. Почему-то ей сразу не понравилась областная больница — интуиция, что ли, сработала.

Собираясь в больницу, в которой выделили корпус на лечение пациентов с коронавирусной инфекцией, волгоградка положила с собой все необходимые вещи, новый мобильный телефон с зарядкой и три тысячи рублей — Светлана Ломакина предположила, что ей придется заплатить за повторное КТ.

— Мама очень педантично относилась к документам и берегла каждый листочек, — уверяет ее дочь. — Переживала за каждую бумагу, десять раз всё перепроверяла: всё лежало в сумочке. Однако потом с этими документами произошла какая-то невероятная история. Но пока не об этом. В отделении ее встретили со словами: «Боже, как странно. Обычно пациентов привозят на носилках и в тяжелом состоянии. А ваша мама идет на своих ногах да еще так бодро. Сама, с сумочкой». После того как ее определили в восьмую палату, я успела пообщаться с ней по телефону.

Вскоре Ирину Ломакину удивили новостью о переводе ее мамы в реанимационное отделение. По словам врачей, поводом для беспокойства стал преклонный возраст пациентки и найденная на КТ пневмония — легкие были поражены на 36%.

— Я действительно очень переживала за ее состояние, но пульмонолог постаралась меня успокоить: «Что вы так волнуетесь? Всё будет нормально, мы подберем соответствующую терапию», — передает разговор Ирина. — Потом мне вновь позвонила мама: оказывается, что старшая медсестра забрала у нее сумку, в которой лежало в том числе зарядное устройство. Чтобы не потерять связь с близким человеком, я в тот же день привезла в больницу другую зарядку и попросила обязательно передать ее в отделение.

Спустя два дня Ирину вновь озадачил телефонный звонок. Мама попросила как можно скорее перевести ее из областной больницы в любой другой госпиталь для пациентов с COVID-19. Что именно так взволновало пациентку, осталось за кадром.

— Я начала расспрашивать маму о причинах, но она не могла ответить, потому что рядом с ней стояли медики, — объясняет волгоградка. — Я поговорила с заведующим отделения, который сразу же направил меня к лечащему врачу. Тот также не смог сказать и двух слов: «Вы же знаете, что в реанимации люди всегда истерят». Но ведь для этого должен быть какой-то повод? Я знаю, что мама никогда бы не завела таких разговоров, если бы в больнице не происходило что-то странное для нее. Она была очень скромным и терпеливым человеком.

После выходных волгоградка в последний раз пообщалась с мамой, которая попросила приехать за грязными вещами. По словам Ирины, мама не могла сдержать слез, плакала, но ничего не рассказывала.

— Мне вынесли майку, которая была с двумя большими полосами крови. Я была настолько шокирована, что тут же побежала к главному врачу, — эмоционально рассказывает Ирина. — Как это может быть? Что случилось? В ответ мне заявили: «Вы нам не доверяете? У нас работают лучшие специалисты, нас награждал сам Путин». Я доверяю медикам, но всего лишь прошу качественного лечения и нормального отношения к пациентам. Тогда мои слова остались неуслышанными. После этой истории мы еще раз пообщались с мамой. Я настраивала ее на позитив, но она была очень сдержанной в эмоциях: «Мама, ну что ты так со мной разговариваешь, как будто собралась умирать?»

На следующий день Ирина Ломакина не смогла дозвониться до близкого человека и сразу же набрала телефон инфекционного отделения. Врачи дважды подтвердили, что 81-летняя пациентка находится в стабильном состоянии и ее жизни ничего не угрожает. Только к обеду не на шутку встревоженная женщина узнала, что заболевшую перевели на искусственную вентиляцию легких.

— Признаюсь, что у меня началась истерика и я не могла сдержать эмоций. Почему искусственная кома? Почему за день до этого она так настоятельно просила меня перевести ее в другую больницу? Странная цепочка совпадений, — настаивает дочь скончавшейся пациентки. — В отделении мне с пренебрежением ответили: «В таком состоянии ее, конечно, уже никуда не переведут. Этот вопрос снят. Вы же не будете транспортировать ее в таком состоянии?» Бросив все дела, я поехала в комитет здравоохранения, но там мне подтвердили слова врачей и посоветовали не переживать: в областной больнице консультируют лучшие пульмонолог и анестезиолог.

В больнице медика, работавшего медсестрой в детской инфекционной больнице, настроили на худший вариант. «Состояние вашей мамы тяжелое, однако показаний для переливания антиковидной плазмы у нее нет».

— Три недели она лежала на искусственной вентиляции легких. Представляете, сколько у нее было сил! Три недели на аппарате ИВЛ — как правило, тяжелые пациенты уходят быстрее. Я умоляла врачей сделать всё возможное, но, видимо, обратного пути уже не было. К сожалению, мне никто не мог сказать об этом честно, — рассуждает Ирина. — Я понимаю, что мои поездки в больницу были бессмысленны, но я всё равно приезжала и ходила под окнами отделения. Изо дня в день мне говорили стандартную фразу: «Лечим, лежит на ИВЛ».

В середине июля Ирина начала день со стандартного звонка в больницу. В обед в отделении ответили лишь протяжными гудками, а ближе к вечеру сообщили: «К вашей маме пошли врачи, у нее появилась отрицательная динамика».

— Мы поехали в больницу вместе с родственниками: три часа ходили под окнами, а вечером нам сказали, что 20 минут назад мама умерла, — вспоминает волгоградка. — Когда зашел вопрос о ритуальных услугах, я попросила отдать мне документы — о вещах и деньгах речь шла во вторую очередь. Сначала мне заявляли, что всё находится на дезинфекции. Спустя три дня, 15 июля, нас всё же позвали в больницу, но ни паспорта, ни полиса так и не отдали. Заведующая отделением сказала, что их не было в вещах. Якобы я уже забрала документы вместе с грязным бельем. Но как такое возможно? Ни паспорт, ни полис никогда не отдают родным до выписки, либо, не дай бог, смерти пациента. Главный врач в ответ на мои вопросы стойко защищала своих сотрудников: «Вы наводите на них поклеп. За оскорбления сотрудников мы сейчас вызовем полицию».

В ритуальное агентство потерявшей маму женщине пришлось идти со стареньким свидетельством о рождении.

— Благо, что везде мне пошли навстречу и согласились помочь, — добавляет Ирина. — Везде, кроме больницы. Руководитель долго думала, что ответить мне, и в конце концов заявила, что мама взяла свои документы в реанимацию и якобы даже спрятала их под матрас. Подумайте сами: когда человека кладут на ИВЛ, он думает о своих документах? Не получив никакой информации, я обратилась в отделение полиции по Дзержинскому району и зафиксировала факт хищения документов и денег у Светланы Михайловны Ломакиной. Полицейские приняли мое заявление, но сразу же предупредили: шансов почти нет. В инфекционный корпус их не пустят ни под каким предлогом.

Пытаясь узнать о лечении пожилой женщины и загадочной пропаже бумаг, волгоградка обратилась в прокуратуру и Министерство здравоохранения. Прочитав письмо Ирины Ломакиной, чиновники спустили его на региональный уровень.

В оперативном штабе на запрос редакции V1.RU ответили, что 81-летняя женщина поступила в больницу в тяжелом состоянии. Из-за попыток самолечения и отказа от госпитализации ее перевели в реанимацию.

— Взятый при поступлении в медучреждение тест на коронавирус показал положительный результат. В ходе опроса пациентки удалось выяснить, что COVID-19 она заразилась после контакта с сыном, также заболевшим коронавирусной инфекцией, — уточнили в штабе. — Почувствовав первые признаки недомогания, за медицинской помощью женщина обращаться не стала. При ухудшении состояния, спустя 5 дней, вызвала врача на дом, в письменном виде от госпитализации отказалась. Самочувствие пациентки не улучшалось, и спустя еще день бригадой скорой помощи она была доставлена в областную больницу. Практически сразу ее перевели в отделение реанимации, где вскоре подключили к аппарату ИВЛ. Ежедневно врачи больницы получали консультации по тактике лечения от главных внештатных специалистов комитета здравоохранения — реаниматолога и пульмонолога. Пациентка получала всё необходимое лечение в соответствии с временными рекомендациями Минздрава РФ.

В штабе подтверждают, что главный врач клиники не раз принимала дочь Светланы Ломакиной и сообщала ей о лечении.

— Одновременно с этим главный врач больницы неоднократно встречалась с дочерью пациентки и рассказывала о текущем состоянии здоровья и проводимом комплексе лечения. При этом паспорт женщины, пока она находилась в реанимации, был выдан дочери. Остальные вещи, в том числе телефон, родственники получили по описи только после обязательного проведения процедуры дезинфекции. Других денег и ценностей у пациентки с собой не было, — заключили в оперштабе.

Корреспонденты V1.RU запросили информацию о заявлении волгоградки и его судьбе в областном главке полиции. Связаться с руководством областной клинической больницы № 1 мы пока не смогли. Однако мы готовы выслушать вторую сторону и узнать о подробностях трагической истории. Все звонки журналисты принимают по телефону 8 917 840-00-50.

В регионе зарегистрировано 87 смертей пациентов с подтвержденным коронавирусом. В официальный список жертв COVID-19 включены мама четверых детей Светлана Урядова, главный врач поликлиники № 3 Ирина Гайдук, водители скорой помощи и другие медицинские работники. Родственники как минимум 15 скончавшихся горожан все еще ждут заседания экспертного совета.

Если вы или ваши знакомые столкнулись с похожей проблемой, звоните и пишите в редакцию.