«Здоровых людей нет, есть только недообследованные»: профессор психиатрии рассказал о весеннем обострении в Волгограде

Безусловно, оно имеет отношение к традиционно складывающимся народным представлениям. Изменение окружающей обстановки, природозависимость человека как биологического объекта так или иначе будет проявлять себя. Двух одинаковых людей не было, нет и никогда не будет. У каждого человека формируется индивидуальный комплекс характерологических, личностных особенностей развития, что и определяет особенности реагирования на окружающие события. С изменением времени года, например, с увеличением количества солнечных дней, стимулируется выработка определенных гормонов, витаминов, например, витамина D, безусловно положительно влияющего на метаболизм и нейромедиаторный обмен. Отсюда и возникает улучшение настроения, мир начинает играть более яркими красками, поэтому и происходит такой биологический сдвиг.

Все высшие психические функции так или иначе взаимосвязаны, их комплексное взаимодействие формирует все психические реакции человека, которые делают индивидуальным его отношение к миру и отношение к самому себе, отсюда и совершенно разное реагирование на происходящие события. Кто-то начинает жаловаться на жизнь, кто-то испытывает влечение к общению, кто-то ощущает состояние радости, предвкушая грядущие события периода летнего отдыха. Это совершенно нормально.

Осенью, наоборот, биологические ритмы затухают, приходят к состоянию, когда жизненные силы организма, в том числе психические, готовятся к работе в сложных природных условиях. И психика человека должна иметь определенную стрессоустойчивость. Зимой организм напряжен, энергии тратится больше, уменьшается длительность светового дня, и это тоже приводит к развитию определенных изменений в психической деятельности человека, прежде всего к эмоциональным нарушениям, особенно у людей с неустойчивой нервной системой.

Депрессия как состояние, приводящее к развитию тяжелых последствий и лежащее в основе формирования очень многих соматических заболеваний, таких как, например, артериальная гипертензия, входят в пятерку заболеваний (по данным ВОЗ), приводящих к длительной, а иногда — и полной утрате трудоспособности. Это своего рода вызов населению и здравоохранению мира. Депрессивные расстройства являются состояниями, которые, к сожалению, зачастую быстро не диагностируются. Чтобы вовремя распознать депрессию и, соответственно, своевременно оказать помощь, сам человек должен понимать, что это его беспокоит и существенно влияет на качество его жизни. К сожалению, осознание болезненности своего состояния довольно часто приходит довольно поздно. И когда человек всё же обращается за медицинской помощью, помочь ему в амбулаторных условиях не представляется возможным, поэтому предлагается стационарное лечение, которое порой длится довольно долго. Ведь в основе своевременной диагностики психических заболеваний лежит, в первую очередь, добровольный визит к врачу-психиатру. Но, учитывая определенную стигму вокруг психиатрии в целом, настороженность самого человека и его близких родственников, решение по поводу обращения к врачу-психиатру может быть принято с запозданием. Основной принцип диагностики психических расстройств — беседа с врачом-психиатром, поскольку возможности применения инструментальных методов диагностики этих состояний минимальны. Но пресловутая настороженность, формируемая, в том числе, недобросовестными пользователями сетей, приводит к тому, что врачи-психиатры сталкиваются зачастую с довольно тяжелыми состояниями, которые требуют достаточно внимательного отношения и длительного наблюдения.

Психиатрия — наверное, единственная специальность, которая уделяет огромное значение социальному статусу больного. Психиатрическая помощь — это очень социализированное направление медицинской помощи, проявляющее заботу о пациенте не только в стационарных условиях, но и на этапах амбулаторного наблюдения. Сейчас в регионе порядка двух тысяч коек стационарного психиатрического наблюдения, и недостатка коечного фонда, даже в условиях размещения в психиатрических стационарах пациентов с новой коронавирусной инфекцией, не было.

Есть стандарты оказания помощи, в том числе определяющие сроки госпитализации по ряду заболеваний, и даже при загруженности коечного фонда обращается внимание на решение социальных вопросов каждого пациента, например, своевременное оформление и перевод в психоневрологический интернат, работа с родственниками в части формирования у них представлений об особенностях патронажа пациента в условиях семьи.

Вообще, принято считать, что на период госпитализации, диагностики состояния, подбора лекарственной терапии, решения социальных вопросов ответственность за пациента всецело находится на враче. Но психиатрическая служба относится к специализированным видам помощи в силу особенностей самой помощи, и здесь существует достаточно активное внимание к преемственности при её оказании. После окончания периода госпитализации оформляется выписка из истории болезни пациента, которая тут же поступает врачу-психиатру, оказывающему помощь амбулаторно. В ней четко описана причина госпитализации, особенности состояния в период наблюдения, результаты проведенного обследования, лечения и отдельно рекомендации в отношении дальнейшего наблюдения. Кроме этого, каждому пациенту на руки выдается извещение, с которым он в течение трех суток с момента выписки должен явиться к психиатру по месту своего жительства. В этом извещении врач-психиатр до получения выписки из истории болезни информируется о рекомендациях после стационарного лечения, в том числе о режиме наблюдения пациента. Принцип последовательности и преемственности является основополагающим, принимая пациента после лечения в условиях психиатрической больницы, врач-психиатр участковый принимает на себя ответственность за пациента. При этом руководствуясь рекомендациями, либо по результатам своих наблюдений за состоянием здоровья пациента врач-психиатр участковый видоизменяет тактику ведения, направляя внимание на особенности проявления болезни.

Есть лица, по отношению к которым применяются меры принудительного лечения, и применяющиеся без согласия самого гражданина. Это граждане, совершившие противоправные действия и признанные судом нуждающимися в лечении, как страдающие психическими заболеваниями. Они проходят принудительное лечение в специализированных отделениях психиатрических больниц. После окончания принудительного лечения и выписки из стационара в отношении этой категории пациентов применяется активное диспансерное наблюдение, которое реализуется на амбулаторном этапе и предусматривает регулярные посещения врача-психиатра. Предвидеть изменение психического состояния в виде развития психомоторного возбуждения, появления или возобновления острой психотической симптоматики у пациента можно лишь с определенной степенью вероятности. Состояние может измениться в любой момент, и в подавляющем большинстве случаев это связано с прекращением приема рекомендованной терапии, за правильным приемом которой, кстати, должен быть ответственен не только сам пациент, но и его ближайшие родственники. Несут ли ответственность родственники за развитие таких состояний? Оценивая ситуацию, получается, что они не лишены ответственности.

Есть еще одна категория граждан, которые могут быть госпитализированы в психиатрический стационар без их согласия. Это лица, не совершившие никакого правонарушения, но представляющие опасность для себя или окружающих, что оговаривается статьей 29 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». В этом случае они могут быть госпитализированы в психиатрический стационар в недобровольном порядке, но их, как правило, немного, и решение о недобровольной госпитализации принимает суд на основании ходатайства врачей-психиатров, которые комиссионно принимают такое решение.

Это опять же прописано в статье 29 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Согласно этой статьи, есть три основания для недобровольной госпитализации — потенциальная опасность для себя и для окружающих, неспособность ухаживать за собой с вероятностью ухудшения состояния здоровья без оказания квалифицированной медицинской помощи. Только в этом случае лечебное учреждение может ходатайствовать перед судом о необходимости продолжения наблюдения и лечения в условиях психиатрического стационара в случае отказа пациента от проводимого лечения. Необходимо понимать, что осмотр врача-психиатра, госпитализация в психиатрический стационар, возможность последующего наблюдения производится исключительно на основании добровольного согласия гражданина, кроме случаев, предусмотренных статьей 29 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Наблюдаясь в условиях стационара, пациент может отказаться от дальнейшего лечения, и если в результате осмотра комиссией врачей будет принято решение о необходимости продолжения лечения, психиатрическая больница будет ходатайствовать о продолжении лечения в недобровольном порядке в соответствии со статьями Закона.

Распознать человека с психическими отклонениями неподготовленному специалисту невозможно. Даже больше скажу — многие медицинские работники, сталкиваясь с проявлениями этих состояний при оказании помощи, затрудняются в их определении и стараются прибегать к помощи либо сотрудников полиции, либо врачей-психиатров. Бывают исключения, когда явные признаки психического нездоровья определяются визуально, но такие случаи редки, эти люди вряд ли будут совершать общественно опасные деяния, поскольку болезнь разрушает принцип единства их психических функций, приводя к неспособности осуществлять целенаправленные действия. Но, с другой стороны, если человек становится свидетелем такого вот явления, и существует риск совершения общественно-опасных действий, нужно четко дифференцировать свои способности и возможности. Следует помнить, что любое действие со стороны прохожего в адрес человека, который, по его мнению, ведет себя неадекватно, может быть в последующем оценено с юридической стороны, т.е. насколько допустимым и правомерным было физическое стеснение или травмы, которые возможно получит человек. Опять же, нужно оценить свои способности, чтобы понять, можешь ли ты повлиять на эту ситуацию собственным участием. Использование в данном случае обрезка трубы, конечно, не выход из положения. Но, судя по сообщаемой информации, это был единственный на тот момент способ остановить человека, который находился в состоянии психомоторного возбуждения и нанес серьезные травмы прохожим. Отстранение от этой ситуации может противоречить гражданской позиции, поскольку прохожие стали свидетелями событий, которые могли повлечь за собой еще более тяжкие последствия. Самое оптимальное — привлечение сотрудников правоохранительных органов, вызов специализированной кареты скорой психиатрической помощи, где находятся медицинские работники, имеющие соответствующую подготовку по оказанию помощи в таких случаях. Однако, если всё же контакт неизбежен, не следует применять физическую силу, конфликтовать с оппонентом, а лучше вступить в диалог с ним. На период времени до прибытия представителей соответствующих служб с оппонентом нужно соглашаться, попытаться его разговорить на интересующие его темы, создать формальное участие в проблеме, что может позволить предупредить возможные дальнейшие противоправные действия. Сдержать развитие опасной для общества ситуации это лучшее, что можно сделать. Что касается ситуации, о которой сообщают СМИ, то, видимо, принятое участниками событий решение на тот момент, возможно, было единственным, но оно еще будет оценено с позиции права.

Фраза «нет здоровых людей, есть недообследованные» — это сакральное выражение врача любой специальности, особенно, сейчас, когда мощно развиваются методы диагностики заболеваний. Это, если хотите, профессиональный сленг, который стал достоянием общества. При развитии клинических диагностических методов в медицине у любого человека, если его подвергнуть полному обследованию, обязательно выявится какое-либо неблагополучие. Поэтому многие руководствуются принципом — не хожу к врачу, потому что ничего не болит. А зря.

Коллеги-стоматологи говорят, хочешь ты или нет, но будь добр два раза в год явись на профилактический осмотр полости рта. Мы ничего не будем там сверлить, просто посмотрим. Профилактика. Любая женщина знает, что хотя бы минимум раз в год нужно посетить гинеколога просто с целью профилактики возможного развития заболеваний. А почему так же не посещать психиатра, психотерапевта или психолога? А вот здесь возникает вопрос о стигматизации специальности и направления. Основной принцип, который сейчас заложен, — принцип регулярности прохождения медицинского осмотра, диспансеризации. Всё направлено на раннее выявление болезни. А как это осуществляется — это, опять же, скажем так, наши национальные особенности.

Чтобы человеку определить необходимость обращения к врачу, нужно либо проявление болезни, либо ощущение снижения качества жизни. Если ничего не болит, но существенным образом меняется качество жизни, то возникает вопрос — а почему бы не поговорить с психиатром, психотерапевтом или хотя бы клиническим психологом о той проблеме, которая влияет на это самое качество жизни.

Это я говорю в идеале, но это вряд ли осуществимо. Наше общество, к сожалению, не воспринимает этого. Есть определенные этнокультурные особенности. Да и российский человек невнимательно относится к своему состоянию здоровья.

Алкоголь в нашей жизни, с учетом этнокультурных особенностей, — универсальный антидепрессант. Хотя на самом деле этиловый спирт угнетает деятельность центральной нервной системы, вопреки тому, что психологически человек его воспринимает как антидепрессант. Потому что употребление алкоголя сопряжено с общением, состоянием расслабленности и эйфорией. На какой-то период времени человек отвлекается от проблемы, которая его беспокоит. Но проблему-то это не излечивает. Вот здесь и кроется этот тонкий момент: если человек стремится к общению, если его что-то беспокоит и влияет на его качество жизни, если он регулярно замечает это за собой — это повод, чтобы поговорить с врачом.

Основываясь на принципе добровольности обращения, никто не в праве рекомендовать человеку наблюдение у врача-психиатра. Если человек сам не обращается за медицинской психиатрической помощью, то врач другой специальности, видя какие-то изменения психического состояния, может только в рекомендательной форме посоветовать обратиться к специалисту. Кроме, конечно, тех случаев, которые относятся к угрозе жизни самого человека и окружающих, и эти случаи прописаны в Законе «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». И заставить его не может никто.

С другой стороны, есть люди, называющие себя блогерами. Это люди с абсолютно различными характерологическими и личностными особенностями. Назвать себя блогером может любой, кто может завести страницу в интернете и пользоваться этой довольно доступной средой. Но о его профессионализме и целях, которые он преследует, можно рассуждать только на основании этой его деятельности.

Многие, очень многие ставят во главу угла прежде всего популяризацию собственной личности, а не разрешение каких-то вопросов общества или помощь людям. Это, скорее, демонстрация своих патологических личностных особенностей, и в большинстве случаев критика у этих людей отсутствует. Тем более интернет сейчас доступен любому, и не исключено, что за различными никами может скрываться человек, имеющий особенности психики, а иногда и болезненный психический процесс.

Несовершенство законодательства в данном вопросе, возможность скрыться от людей, от общественного мнения и от результатов собственной патологической деятельности дает им возможность таким образом себя проявлять. Все это дестабилизирует обстановку. Потому что время на написание одного поста или пасквиля несопоставимо с тем временем, которое будет потрачено специалистами, разбирающими возникшую проблему.

Однако при этом стоит отметить, что в течение последнего года, в силу ограниченности социальных контактов и, порой, невозможности решать вопросы в привычном формате, многие блогеры действительно занимаются полезным делом.

В целом, если говорить о психическом здоровье нашего населения, то, к примеру, распространенность шизофрении — один процент от общей популяции населения вне зависимости от уровня его экономического, культурного развития, этнических и религиозных особенностей. Это заболевание зачастую носит прогредиентный, хронический характер с проявлениями, в том числе каких-то общественно опасных действий, конфликтного поведения, психомоторного возбуждения и так далее. Это мы говорим только об одном заболевании. А их очень много. Приведу только несколько примеров. Есть люди с сутяжно-кверулянтными расстройствами, которые с возрастом только усиливаются. Блогеры-блогерами, а когда приходят такие бабушки-дедушки и требуют невыполнимого, то для, например, ЖКХ или прокуратуры это большая проблема. Думаю, что сотрудники различных социальных и коммуникационных направлений сталкиваются с этим нередко. Опять же, есть пациенты с посттравматическими или сосудистыми заболеваниями головного мозга, когда идет непосредственное воздействие на вещество и структуру мозгового вещества, и как следствие — развитие психотической симптоматики. Поэтому мы не вправе осуждать людей, наша задача помогать им, но существуют признанные правила поведения в обществе и принципы социального общежития, которые мы обязаны соблюдать.

Понятие «карательная психиатрия» придумали и сформировали люди так или иначе недовольные обществом или сложившимся к ним отношением со стороны психиатрической службы. Просто во времена СССР не было Закона «О психиатрической помощи», который у нас существует с начала 90-х годов. Понятие «карательная психиатрия» формировалось у людей, которые сталкивались с особенностями работы психиатрических учреждений, либо воспринимали организацию помощи по принципу индукции. То есть на основе ложных умозаключений при общении с человеком, который уже сталкивался с психиатрической помощью. Они воспринимали то, что говорит человек, как реальность, самой по себе «карательной психиатрии» не было в той форме, в которой утрированно сейчас о ней говорят.

Во времена СССР было другое отношение общества и принятый на государственном уровне алгоритм оказания помощи. Общество изменилось, строй изменился, алгоритмы стали такими, какие есть сейчас. В свое время говорили о «карательном» диагнозе «вялотекущая шизофрения», который якобы выставлялся всем «неугодным». В МКБ-9 он был, в МКБ-10 его нивелировали, но от произошедшего заболевание ведь не исчезло. Говорить о том, что «карательная психиатрия» принуждает к лечению, бессмысленно — вот уже 30 лет мы живем с Законом, который делает обращение к психиатру исключительно добровольным. У нас изменилось количество людей, которые беспокоят общество, которые недовольны принципами оказания психиатрической помощи в частности? На этот вопрос каждый человек может ответить по-разному. А я скажу больше — увеличилось число людей, которые взывают к представителям психиатрической службы с целью изолирования граждан, нарушающих принципы «социального общежития».