«Мама помахала нам рукой и сказала: «Девочки, пока». Машина Росгвардии насмерть сбила пенсионерку на переходе

Служебный автомобиль Росгвардии сбил 69-летнюю Лидию Попову на пешеходном переходе через Университетский проспект в Советском районе Волгограда. Ранним утром она подошла к проспекту, нажала кнопку «светофора по требованию» и успела сделать только несколько шагов, как ее снесла машина в характерной раскраске. Только спустя пять часов она попала в реанимацию со сломанным позвоночником и отеком легких, где и умерла. Родные погибшей верят в справедливость и в то, что виновник наезда будет наказан. Похоронив близкого человека, они рассказали, как все произошло.

Напомним, ДТП с участием 69-летней пенсионерки и автомобиля Росгвардии произошло 5 февраля напротив дома № 54 по проспекту Университетскому. Как сообщали очевидцы, автомобиль Lada Granta сбил пожилую женщину, которая переходила дорогу по регулируемому пешеходному переходу.

— Во время движения по проспекту Университетскому сотрудник Росгвардии, управлявший служебным автомобилем, не заметил пешехода, переходившего проезжую часть на запрещающий сигнал светофора, — рассказала официальный представитель СУ СК России по Волгоградской области Наталия Рудник. — В результате наезда 69-летняя женщина получила различные травмы и была госпитализирована. Спустя несколько часов пострадавшая скончалась. В настоящее время проводится комплекс следственных действий, направленных на установление всех обстоятельств случившегося. Допрашиваются свидетели и очевидцы смертельного наезда.

Лидия Попова долгое время жила одна. Компанию ей составлял пушистый друг — кот Басик. Из-за режима самоизоляции последнее время она редко виделась с близкими — дочерью и внучкой.

— У бабушки одна дочка — моя мама. И одна внучка — я. Мы к ней часто ходили в гости, а она к нам, — вспоминает внучка пенсионерки Нина Коробова. — Еще бабуля очень любила готовить. Эта любовь передалась потом и мне. Мы с ней ездили на море. Даже ходили на концерт группы «Ленинград». Я всегда прислушивалась к ней, бабушка была мне настоящим другом. А сейчас даже не могу поверить, что ее больше нет.

В семье никто не мог и подумать, что поводом для встречи станет такое происшествие.

— 5 февраля рано утром бабушка позвонила маме по телефону и сказала, что ее сбила машина, — говорит Нина. — Мы сразу же поехали на место трагедии. Тогда мы думали, что просто какая-то авария произошла, она же всегда была очень аккуратной и осторожной. К нашему приезду бабушку уже забрала скорая. Тогда мы поехали в областную больницу и нашли ее в приемном покое. Понятно, что утро в больницах — это пересменка, много медработников, много корпусов. И нам пришлось ждать около часа, пока к нам подойдет врач. Настал момент, и они начали подходить один за одним. Первый спросил: «Вам тяжело дышать?», она ответила: «Нет, нормально», а врач сказал: «Ну значит, это не мой случай». Затем подошел врач с другого отделения и спросил: «Руки и ноги чувствуете?», она ответила: «Да, чувствую», врач говорит: «Ну значит, не мой случай». Наконец, появился врач, который направил нас на КТ и рентген.

Дочь Лидии Евгеньевны Татьяна привезла вещи, чтобы ее могли положить в палату. Они понимали, что бабушка ранена, но даже не предполагали насколько серьезны травмы.

— Когда мы были на КТ, нам надо было перекладывать ее с каталки. Бабушке было очень тяжело, — рассказывает Нина Коробова. — Мы просто тогда не догадывались, но потом экспертиза показала, что у нее уже был перелом позвоночника. На рентгене опять пришлось ее перекладывать. Ей снова больно, снова тяжело дышать. КТ показало, что у нее был перелом ребер со смещением. Врач определил, что в легкие начала поступать жидкость. Из-за этого ее отправили в реанимацию. С момента аварии прошло уже больше пяти часов.

Врачи пытались стабилизировать давление пациентки, которое было сильно понижено. Как вспоминает внучка погибшей, сначала прокололи одно легкое, потом второе, дали специальные препараты, но все это не помогало.

— Все время, пока мы были в больнице, бабушка держала меня и внучку за руки. Говорила, что ей трудно дышать, — вспоминает дочь погибшей пенсионерки Татьяна Гришанина. — Она то отключалась, то приходила в себя, периодически повторяла: «Я не могу дышать». Когда мы перекладывали маму во время обследования, я видела, как у нее бледнеет лицо и губы. Ей стало совсем плохо. Медсестра дала ей нашатырь. Все стали уговаривать ее, чтобы она потерпела. Моя мама очень боялась, что у нее будет перелом шейки бедра и она станет для нас обузой. Для нее самое страшное — быть для кого-то обузой. Наверное, тогда она чувствовала, что ее положение подходит к критическому. В какой-то момент подошел врач и сказал: «Никаких УЗИ и каталок, мы едем в реанимацию». Мама помахала нам рукой и сказала: «Девочки, пока».

Родственникам Лидии Поповой сказали, что ждать не имеет смысла и лучше поехать домой. Врач дал свой личный номер телефона на всякий случай и сказал, что ближе к вечеру позвонит с результатами. В ожидании новостей семья провела несколько часов, но никто не звонил.

— В 16:30 я сама позвонила врачу и спросила: «Что вы нам скажете хорошего?» После долгой паузы он ответил: «Ничего». Я сказала: «Как так?», а он ответил: «Ваша мама 20 минут назад скончалась». Это, наверное, были самые страшные слова в тот день, — рассказывает Татьяна Гришанина.

— Уже в понедельник, когда мама снова встретилась с врачом, она спросила его, почему он не сообщил о смерти сам, а только после нашего звонка, — продолжает Нина Коробова. — На это он ответил: «Мне было тяжело вам позвонить». Когда бабушку только определили в реанимацию, я видела его испуганные глаза. Он буквально хватался за голову. Он не знал, что делать, видимо, потому, что такие тяжелые пациенты к нему очень редко поступают.

После информации о смерти Лидии Поповой встал вопрос об организации похорон. Сотрудники специализированной службы заявили родственникам, что морг выдаст тело только по согласованию со следственным комитетом. После нескольких звонков семье погибшей удалось пообщаться со следователями, которые возбудили уголовное дело и дали добро на выдачу тела.

— Мы приехали к следователям, с нами поговорили, с мамой провели допрос, потом нам выдали постановление, — рассказывает Нина Коробова. — Когда мы вышли из следственного комитета, на парковке были росгвардейцы. Они просто проводили нас взглядом, стоя в стороне. В больнице бабушка, кстати, похвалила их. Она сказала, что сотрудники Росгвардии были очень вежливы и сами вызвали ей скорую помощь.

После возбуждения уголовного дела Нина пыталась самостоятельно найти свидетелей наезда, разместив несколько постов в социальных сетях. Как вспоминает девушка, ее тогда поддержали и репостами и написав ей в личные сообщения. Уже к вечеру Нина нашла несколько очевидцев происшествия. Как оказалось, следственный комитет тоже связывался с ними.

Нашли они и объяснение заявлениям следствия, что Лидия Попова вышла на переход на запрещающий, красный, сигнал светофора. Скорее всего, бабушка нажала на кнопку «светофора по требованию» и, видимо, задумавшись, сразу пошла вперед. Но между нажатием на кнопку и срабатыванием сигнала проходит не меньше 10–15 секунд.

Как рассказала корреспондентам V1.RU Татьяна Гришанина, маму похоронили в Иловле. Ни следователи, ни Росгвардия с тех пор на связь с семьей не выходили.

— Я считаю, что водитель должен получить наказание. Бабушка прошла половину дороги, он должен был ее увидеть, — считает Нина Коробова. — Да, бабушка, возможно, вышла на красный свет. Но, если он и ехал с разрешенной скоростью, у него была возможность остановиться. А вообще, я все-таки думаю, что у него было превышение скорости, и превышение большое.

По информации пресс-службы СУ СК по Волгоградской области, расследование уголовного дела продолжается, ведется сбор доказательной базы. В Управлении Росгвардии по Волгоградской области ограничились лишь повторением прежнего комментария:

— По факту дорожно-транспортного происшествия проводится проверка, — сообщили в ведомстве. — По предварительным данным, патрульный автомобиль двигался на разрешающий сигнал светофора, без нарушений скоростного режима.