Известный политолог из Волгограда рассказал, к чему приведет расприватизация в России

Несколько лет в Волгоградской области идет так называемый «мягкий» пересмотр итогов приватизации. Предприятия, долгое время находящиеся в частных руках, по решению судов меняют собственников или вовсе переходят в собственность государства. Такой путь прошли Центральный универмаг, Центральный рынок, завод «Красный Октябрь» и только недавно «Волжский оргсинтез». При этом бизнес всерьез опасается, что вслед за «мягким» влиянием может появиться и жесткая рука рынка, которая уничтожит менее устойчивый бизнес в интересах более сильных предпринимателей, и с опаской смотрит на соседний Саратов, где в процессе деприватизации видят странный интерес руководителей надзорного ведомства.

Известный политолог из Волгограда Александр Сайгин порассуждал на тему расприватизации в России. По его мнению, это процесс приведет к тому, что у собственников заново приватизированного имущества не будет мотивации его модернизировать, они лишь будут стремиться к извлечению прибыли, а интерес к инвестициям в российские частные предприятия у инвесторов из зарубежных стран пропадёт. Почему? Читайте в его авторской колонке.

В последние пару недель всё чаще читаю о деприватизации. Решил немного разобраться в происходящем. Небольшой ликбез по итогам чтения научных статей и СМИ:

1. Деприватизация — это добровольный отказ от приватизированной ранее у государства или муниципалитета собственности в собственность государства или муниципалитета.

2. Расприватизация — это признание договора приватизации имущества по решению суда незаконным и принудительно возвращается в государственную собственность.

3. Реприватизация — процесс, обратный приватизации, который заключается в повторной приватизации после возвращения в государственную собственность ранее приватизированного объекта по деприватизации и расприватизации.

4. Национализация — процесс обращения частной собственности юридических лиц и граждан имущества в государственную и муниципальную собственность с возмещением стоимости этого имущества и других убытков согласно закону.

Закона о национализации в России нет, хотя обсуждение его идет кулуарно второй год. Почему нет закона? Потому что там появятся правовые основания для компенсации отчуждённого не только для иностранных владельцев, но и для тех, у кого сейчас отбирают имущество по расприватизации. Самое интересное, что и закона о расприватизации в стране нет, поэтому используются разные обходные пути. Еще интереснее, что нет законов о реприватизации и деприватизации.

Повторюсь, деприватизация — это добровольная передача приватизированного имущества. В России она идет не добровольно, потому говорить о деприватизации некорректно.

Еще момент. Есть правовые для всех четырех явлений в международном праве. Но у нас с 2020 года международное право больше не в приоритете, потому ссылаться на него бесполезно. Равно как и пытаться на его основе конструировать соответствующие законы. Есть традиция национализации, согласно декрету «О земле» 1917 года, но он нарушает сразу ряд международный правовых положений (хотя кого это интересует), однако отсылок к нему фактически тоже нет, но присутствует его дух (потому что нет возможности оспорить подобные решения на основании действующих законов).

Резюме: вопрос расприватизации становится всё острее. Исков не так, чтобы очень много (Бовт насчитал около 55), но это те, где есть хоть намеки на эти термины, а имущества, приватизированного в 90-е годы по федеральным распоряжениям о приватизации свыше сотни тысяч.

При этом у государства фактически при всем многообразии чиновников отсутствует аппарат управления расприватизированным имуществом, поэтому для управления им на каких-то неведомых основаниях привлекаются неведомые управляющие. Или же это имущество будет заново включено в планы приватизации. Но будет это лет через пять, не ранее.

С учетом того, как расприватизация проводится сейчас, новые собственники заново приватизированного имущества не будут иметь мотивации к его модернизации или поддержанию рабочеспособного состояния. Вся задача будет в максимизации извлечения прибыли из того, что досталось, пока не будет произведена очередная расприватизация.

В подобной ситуации интерес к инвестициям в российские частные предприятия у инвесторов из «дружественных» стран пропадает сам собой. Раз нет четких рамок и правил игры, то под ударом может оказаться любое юридическое лицо. В таком случае никаких гарантий защиты частных инвестиций быть не может. А раз нет гарантий, то нет и интереса к инвестированию. Таким образом новый необходимый виток модернизации производств придется делать только на собственных ресурсах и собственном капитале, коего в России всегда наблюдался хронический дефицит.